Книга Екклесиаст

Слово «Екклесиаст» происходит от греческого «экклезиа», по-еврейски «когелет» — выступающий в кагале, в собрании. Буквально это человек, который проповедует в церковном собрании, именно в Церкви является вестником Откровения Божия. Как говорил святитель Григорий Нисский, в этом слове можно найти указание на Христа Спасителя, потому что в Писании сказано: «Посреди Церкви воспою Тя» (Евр. 2, 12). Сам Христос воспевает Бога Отца посреди церковного собрания, Он и является истинным Екклесиастом.

Эта книга как раз о том, как человек ищет счастья на земле. Григорий Нисский замечает, что книги царя Соломона (а их у него четыре — Книга Притчей, Екклесиаст, Песнь Песней и Книга Премудрости) расположены своеобразными ступенечками. Книга Притчей вводит нас в самые азы духовной жизни, Екклесиаст как бы отрезвляет человека, и тот понимает, что на земле ему искать нечего, счастья здесь никогда не найти. На третьей ступени — в Песни Песней описывается, где найти настоящее счастье, как это счастье само находит человека, — счастье вечной любви между Богом и человеком, которое начинается на земле, но длится бесконечность.

В Книге Екклесиаста Христос говорит через царя Соломона, но здесь Он не прославляет Бога Отца, а оценивает этот мир. Можно сказать, что это — слова Христа-судьи, Который трезво смотрит на реальность мира, живущего без живого общения с Богом. И это точно такой же мир, как и наш, современный, в котором мы с вами безбожно пребываем, причем в этом мире люди формально могут верить в Бога, но их отношения с Богом строятся по пословице «До Бога высоко, до царя далеко». Бог — это что-то очень высокое, далекое, которое к нам не имеет никакого отношения. Именно так мыслит большинство современных людей. Царь Соломон, безусловно, верил в Бога, существование Которого для него было самоочевидным, и для человека, от лица которого говорит Соломон, символически принимающий на себя имя Екклесиаста, существование Бога тоже очевидно. И царь Соломон говорит: «Как вы хотите жить? Давайте мы оценим эту жизнь, стоит ли она хоть чего-нибудь». Почему так важны его слова? Царь Соломон не был ни нищим, ни бедным человеком, может быть, про него можно сказать, что реальной жизни он не видал и не мог по-настоящему оценить жизнь. Но можно сказать и наоборот, потому что Соломон был побогаче каждого из нас, достаточно сказать, что чистого дохода каждый год у него было 666 талантов золота (один талант равнялся 50 кг). Кроме того, он имел чрезвычайную власть, будучи самым могучим правителем Израиля; у него было 300 жен и 700 наложниц, но все это не дало ему счастья.

Итак, мы будем говорить о книге, отрезвляющей человека.

«Слова Екклесиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме» (Еккл. 1. 1). Вот здесь как раз мы и имеем указание на то, что через царя Соломона говорил Сам Христос, потому что в Евангелии неоднократно говорилось, что Господь есть Царь Израилев и Сын Давидов.

«Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, — все суета!» (1. 2). С этих слов начинается книга, этими словами она и заканчивается. Таким образом, царь Соломон сразу же задает тон, говоря о том, что все, что есть в мире, — суета сует, то есть не просто суета, а чрезвычайная суета. Слово «суета» в дословном переводе с еврейского — «бессмысленность», но кроме этого — «пар», «дым», «колебание», «испарение», то есть все то, что недолговечно, что исчезает. И Соломон говорит, что все в этом мире исчезает, все недолговечно, ни на что нельзя положиться.

«Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем? Род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки. Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит. Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои. Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь» (1. 3–7). Царь Соломон спрашивает, есть ли польза человеку от всех трудов его? Давайте рассмотрим мир, в котором живет человек, есть ли в нем что-то, кроме суеты? Действительно, все заключено в круги, один род прошел, и следующий пройдет, и все одинаково будет исчезать. Еще древнегреческий драматург Эсхил говорил, что поколения людей опадают как листья, и нет ничего нового в человеческом роде, и нет никакой надежды. Вспомним «Одиссею» — когда Одиссей приплывает в ад, там он встречается с Ахиллесом, который ему говорит, что лучше быть последним поденщиком на земле, чем царем в преисподней. Преисподняя — это то место, где люди находятся безо всякой надежды, безо всякого изменения. И не будет никакой пользы человеку от всех трудов его на земле, хотя многие люди говорят, что живут ради труда, что труд оправдывает всю их жизнь.

Чем так полезен Екклесиаст? Тем, что он разоблачает множество мифов, в том числе и современных. Более современной книги трудно отыскать, кроме Евангелия, конечно. Но перед тем как читать Евангелие, нужно обязательно почитать Книгу Екклесиаста, чтобы понять, в какой круговерти мы находимся, чтобы увидеть это марево, в котором мается человек, чтобы осознать то состояние зла, разложения и смерти, в которое погружена вся Вселенная. Однажды группа этнографов занималась изучением жизни индейцев, и вот там был один индеец, который поразил всех своим чрезвычайным умом и мудростью. И его спрашивают: «С кем ты общался, кто научил тебя всему этому?» Он отвечает: «Ни с кем». — «А что ты читал?» — «Я читал только Екклесиаста».

Бессмысленность мира удручает человека, и только глупые люди не замечают этого страшного водоворота, в который мы все вовлечены. Выход из него — только Христос. И действительно, какая польза человеку от всех его трудов? Можно сказать, что человек должен хотя бы чем-то питаться, поэтому надо трудиться. Но представьте себе, что вы находитесь в маленьком городке и там строится мост. Подходит человек к строителям и спрашивает: «Зачем вы строите мост?» — «Как зачем? Чтобы люди могли из пригорода ездить по нему на работу». — «А кем работают эти люди?» — «Полицейскими, строителями, медсестрами». А строители и строят этот мост, а полицейские охраняют строителей, а медсестры строителей лечат. Таким образом, мост строится для того, чтобы строился мост. И какая же польза от этого строительства? Если посмотреть внимательно, все происходит в подобной бессмысленной круговерти. Зачем люди занимаются сельским хозяйством? Чтобы есть. Зачем люди едят? Чтобы работать. Зачем люди живут? Чтобы есть и чтобы работать. Никто, конечно, не говорит, что не надо есть или не надо работать, но сам по себе этот мир наполнен страшной бессмыслицей, которую люди не замечают, потому что они в нее вовлечены. Люди безвылазно сидят в этом урагане, вот в чем беда и проклятие человека. И от перемены места жительства ничего не изменится, даже если вы уйдете в лес, ничего не изменится.

Екклесиаст с самого начала говорит нам, что род проходит, а земля пребывает вовеки. Земля стоит, а поколения людей — в землю, в землю, в землю. И что же нам делать? Но дальше Соломон говорит, что делать, и прерывать царя Соломона на первой же строчке и думать, что он ничего не сказал, — не стоит; более того, мы еще пока не попробовали глубин суеты, которая есть на этой земле, мы пока только ложечку черпнули. А нам надо вычерпать все до дна. Тогда и Христос для нас будет понятен. Мы говорим: «Христос есть Спаситель». А от чего он Спаситель? А вот от этой суеты, от этого марева он и спасает, и, для того чтобы понять Евангелие, то есть хорошую, благую весть, сначала надо понять, что мы нуждаемся в доброй вести.

Царь Соломон сразу же замечает, что есть первая несправедливость: земля создана для человека, стоит вовеки, а человек — род за родом сходит в эту землю, тело его превращается в прах, а душа уходит в землю. Надо помнить, что дело происходит при Ветхом Завете, когда пути на небо еще нет. Небеса закрыты, человек находится в ловушке. И хотя давно настали времена Нового Завета, люди до сих пор живут в этой земной ловушке и не видят из нее выхода, потому что не хотят. «Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит». В этом месте буквально сказано — «задыхаясь, солнце спешит», то есть само солнце изнемогает от суеты, бегает по кругу как волчок. Какой в этом смысл? Например, у людей безбожных главный праздник — день рождения. А что такое день рождения? Это день приближения к смерти. И Соломон говорит, что эта проблема не только человеческая, сам космос находится в точно такой же ситуации, даже солнце бежит к своему месту, но никакого смысла в этом нет. Какой смысл в космическом движении? Великий французский ученый Блез Паскаль говорил, что бездонная чернота космических пространств его угнетает, крутятся волчки, земля притягивает солнце, какой смысл в этом? Чтобы была жизнь на земле? А зачем жизнь? Чтобы есть и работать. В этом-то и заключается проблема, что человек, ради которого созданы солнце и земля, начинает свою жизнь в суете. И из-за этого и движение солнца стало бессмысленным, и все погрузилось в суету, в марево.

И вот мы осмотрели небо и землю, теперь идем дальше. «Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои. Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь». Казалось бы, ветер — это перемены, в нашем понимании существует образ, что, когда дует ветер, это сулит перемены, какое-то очищение. Но и здесь все возвращается на круги своя, все остается тем же самым. А затем — круговорот воды, и реки текут бессмысленно, и море возвращается в реки и не переполняется. И — начинай с начала. То есть все, что касается материальной природы, — переполняет бессмысленность. Когда безбожники говорят о том, что смысл жизни для них состоит в прогрессе, это удивительная глупость. Насколько бессмысленны все научные достижения, описываемые в научно-фантастических романах! Герой несется на ракете к супердалекой звезде, но читатель никак не поймет, а зачем ему это было надо? Григорий Нисский, толкуя этот стих Екклесиаста, говорит: «Ибо, как море при тьмочисленных притоках вод не преступает своей меры, но пребывает в одинаковой полноте, как бы не было в нем никакого прибавления вод; таким же образом человеческое естество, ограниченное особыми мерами в наслаждении тем, что; есть, не может способности к наслаждению с жадностью разширять» (свт. Григорий Нисский. Точное истолкование Екклесиаста Соломонова. Беседа 1).

А дальше Соломон говорит: «Все вещи — в труде: не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием» (1. 8). Буквально, дословно там написано не «вещи», а «слова». То есть, сколько бы слов ни говорил человек, все равно все останется недосказанным, незаконченным, всего описать нельзя, всего узнать нельзя, и сколько бы ты ни узнавал, все равно останется то, чего ты не знаешь. Чем больше увеличиваются наши знания, тем больше увеличивается океан невежества, и познать мир до конца мы не сможем никогда. Поэтому и попытки познать мир — тоже бессмысленны. И сколько бы человек ни смотрел на мир, все равно хочется смотреть и дальше, то же самое и со слышанием. Но человеку всегда кажется, что чем больше он будет знать — тем он будет умнее, хотя еще Гераклит сказал, что многознание уму не научает. Действительно, многознание и ум — разные вещи, и большую ошибку совершают те люди, которые думают, что большое количество информации, которой они обладают, сделало их мудрыми. Мудрость — это возможность постичь смысл сущего, постичь истину, а многознание — это просто информированность.

«Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: “смотри, вот это новое”; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после» (1. 9–11). Очень точные слова. Действительно, мы видим, что все на свете повторяется, и люди, которые хорошо знают историю, могут видеть это повторение.

Меня изумила древнешумерская клинописная табличка, на которой описывалось, как отец ругал нерадивого сына за то, что он прогуливает школу, — за две с половиной тысячи лет до Рождества Христова. Сын оправдывается, и это описание с точностью повторяет отговорки современного человека: сын сначала говорит, что он был в школе, потом, когда его припирают к стенке, оправдывается, что их всех послали на какие-то работы, потом отвечает, что его по дороге в школу попросили кому-то помочь, — все абсолютно так, как и сейчас, как вел бы себя любой школьник сегодня. То есть не меняется ни характер людей, ни их взаимоотношения. И коррупция такая же, и беззакония, и отношения в семье такие же. Все идет волнами, все повторяется — и в древности, и в нынешнем мире.

Конечно, человек создан не для суеты, желание избавиться от нее свойственно любому, и люди, в попытках осуществить это желание, на протяжении истории неоднократно погружались в иллюзорный мир. Поэтому и Соломон страдает, видя суету, которая разлагает все вокруг, и никакого выхода он не видит. Но единственное, что нового появилось под солнцем и чего больше никогда не будет, — это Боговоплощение. И никакой выход в иллюзорной мир не решит этой проблемы — ни наркотики, ни алкоголь, ни сектантство. «Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после», и глупы те, кто говорит, что наше счастье — в памяти потомков, как много лет назад говорили в нашей стране. Не будут потомки ничего помнить, посмотрим объективно — сколько своих предков мы можем назвать? Я специально копался, искал своих предков, но добрался только до 5-й степени родства. И это были только имена, а как они жили, что делали — я понятия не имею. И обо мне так же забудут, и обо всех забудут. Даже если не забудут, то какая вам будет от этого радость?

«Я, Екклесиаст, был царем над Израилем в Иерусалиме; и предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем. Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все — суета и томление духа!» (1. 12–14). Царь Соломон хочет испытать мудростью все, что делается под небом. Это, конечно, задача глобальная: проверить мудростью, узнать смысл того, что делается, оценить весь мир, осмыслить его. Это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем. Но зачем Бог дал людям такое задание? А чтобы они понимали, где находятся, где они оказались. Пока человек не оценит, не поймет той страшной бездны, куда его затягивает, — он никогда не придет к Богу. Пока человек не оценивает всей информации — он всем доволен, но всем доволен лишь глупец. Только человек, обдумывающий этот мир, находится на пути к спасению, потому что он понимает, что этот мир его не спасет, жить на земле становится все тяжелее и тяжелее. Соломон говорит, что он видел все дела под солнцем и все — суета и томление духа. Соломон настоящий философ, он сначала дает некий тезис, а затем его обосновывает: сначала он все увидел и изучил, а потом делает вывод, что все — суета. И даже не просто суета, но и томление духа. То есть — утомление, изнеможение духа. Чем больше человек делает, тем больше его душа изнемогает. Ведь человек действует, опираясь только на свои силы, он уверен, что именно так и должно делать, но тем больше он на них опирается, тем меньше их становится, тем больше человек утомляется. Силы у человека уходят. В описании древнегреческого языческого Аида, царства мертвых, есть очень точный образ: души людей там не могут говорить, не могут соображать, у них нет сил, они живут в мареве бессмысленности.

«Кривое не может сделаться прямым, и чего нет, того нельзя считать» (1. 15). Кривое не исправишь, хотя многие мечтают, например, прийти к власти и все исправить, все сделать иначе. То, что изначально искривлено, не сделается прямым. Искривленная человеческая природа сама по себе не сделается прямой, извращенная воля, извращенный разум, извращенное сердце человека сами не выправятся, никакой человек ничего не выправит. А чего нет — того и нельзя считать, с тем и бороться невозможно, того нельзя измерить и считать существующим. Здесь речь идет о зле, ведь зла как такового нет, эта некая прореха, дырка в мироздании, зло нельзя рационально объяснить, нельзя ввести в какие-то рамки, оно иррационально, это распад и разложение разума и духа. Недаром психиатры не могут справиться с психическими заболеваниями, потому что они встречаются со злом. И в этом, в самой извращенности природы человека, мудрый царь Соломон видит корень беды, потому что ничего нельзя поменять в извращенном мире, где извращен сам человек. Все, кто пытался это сделать, всегда сталкивались с тем, что у них ничего не получалось. Если нам дали кривое ружье, мы никогда не попадем в цель, и любые дела человека подобны выстрелу из кривого ружья, он всегда промажет.

И Соломон идет до конца в своих логических размышлениях:

«Говорил я с сердцем моим так: вот, я возвеличился и приобрел мудрости больше всех, которые были прежде меня над Иерусалимом, и сердце мое видело много мудрости и знания. И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это — томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь» (1. 16–18).

Он говорит, что приобрел мудрости больше всех, которые были прежде, и это так, потому что Соломон был мудрейший из всех людей, Бог даровал ему мудрость. Он сердцем видел много мудрости и знаний, то есть он объективно оценивает себя. Но он еще познал безумие и глупость, чтобы сравнить: а может быть, лучше быть глупым, лучше быть безумным? Может быть, счастье в безумии? Например, Сартр, Камю, Кафка — представители экзистенциализма, западного философского течения, утверждали, что счастье именно в безумии. И узнал Соломон, что и это — томление духа, то есть и мудрость, и глупость — одинаковое томление духа, и то и другое утомляет, уничтожает дух. А почему? Потому что «во многой мудрости много печали, и кто умножает познания — умножает скорбь». Да, чем больше ты знаешь, тем меньше у тебя иллюзий, человек малознающий может думать, что скоро разовьется наука и, наконец, придет счастье. А человек знающий говорит: нет, ничего подобного, все будет наоборот. Тем больше будет развиваться наука, тем хуже будет человечеству. То же касается и развития искусства. Чем дальше человек уходит от Бога, от изначального мелоса, осмысленного мелодического начала, которое установлено Воплощением, происходит постепенный упадок смыслов, их деградация. А без смысла происходит обесчеловечивание человека. Бог людям дает дары для того, чтобы они использовали их для Бога, а как человек их использует — это уже зависит от него самого.

«Сказал я в сердце моем: “дай, испытаю я тебя весельем, и насладись добром”; но и это — суета! О смехе сказал я: “глупость!”, а о веселье: “что оно делает?”» (2. 1–2). Какая практическая польза от веселья? Человек повеселился, а потом — наступает пустота. Есть такое современное слово «расслабиться», то есть отдохнуть, не напрягаться. Человек расслабился — и стал расслабленным, а что такое расслабленный? В буквальном смысле — паралитик.

Христос никогда не смеялся, он улыбался, и поэтому в нем была настоящая радость. Если мы увидим идущего по улице человека, который непрерывно смеется, — что мы про него подумаем? Веселье — это обман, потому что оно не вечно. Счастье, которое не вечно, — обман, фальшивка. Представьте, что вы приходите в гости, садитесь за стол, вы голодны и хотите есть, протягиваете вилку к еде — и вдруг у вас из-под носа все забирают и уносят. Вспомним миф о Танталовых муках: Тантал стоит по пояс в воде, а перед его лицом растут роскошные виноградные гроздья. Когда он хотел напиться — вода исчезала, а когда он протягивал руку сорвать виноград — гроздь поднималась на недостижимую высоту. Вот так и веселье, оно именно такое, оно обманывает, поэтому Екклесиаст и говорит, что оно — ничего не дает человеку. Есть веселье, которое продолжается всегда, вечно? Нет. И каждый раз, когда вы будете начинать веселиться, для продолжения веселья вам потребуются все более сильные его дозы. Это касается и наркотиков, и пьянства, и блуда.

«Вздумал я в сердце моем услаждать вином тело мое и, между тем, как сердце мое руководилось мудростью, придержаться и глупости, доколе не увижу, что хорошо для сынов человеческих, что должны были бы они делать под небом в немногие дни жизни своей» (2. 3). Автор пробует проверить, может быть, счастье в вине? Так, например, считали древние греки, утверждая, что «истина — в вине». Царь Соломон идет путем современного человека, но, в отличие от него, еще и анализирует, что же получится, если он попробует услаждаться вином.

«Я предпринял большие дела: построил себе домы, посадил себе виноградники, устроил себе сады и рощи и насадил в них всякие плодовитые дерева; сделал себе водоемы для орошения из них рощей, произращающих деревья; приобрел себе слуг и служанок, и домочадцы были у меня; также крупного и мелкого скота было у меня больше, нежели у всех, бывших прежде меня в Иерусалиме; собрал себе серебра и золота и драгоценностей от царей и областей; завел у себя певцов и певиц и услаждения сынов человеческих — разные музыкальные орудия. И сделался я великим и богатым больше всех, бывших прежде меня в Иерусалиме; и мудрость моя пребыла со мною. Чего бы глаза мои ни пожелали, я не отказывал им, не возбранял сердцу моему никакого веселья, потому что сердце мое радовалось во всех трудах моих, и это было моею долею от всех трудов моих» (2. 4–10). А может быть, все-таки счастье в труде, думает Соломон дальше. Ведь бывает, что сделал большую работу — и доволен, бывает, что человек так наработается, что уже ни о чем не думает, может быть, вот главное — пахать и ни о чем не думать? Кстати, Соломон действительно вершил колоссальные дела: до сих пор в Иерусалиме можно увидеть остатки его архитектурных сооружений, водоемов, акведуков. И вино он пил, и с женщинами веселился, слушал певцов и певиц, и слуг у него было множество. И все это ему нравилось, нельзя сказать, что он это делал через силу, с нежеланием, да и ограничений у него никаких не было, он мог делать все, что хотел. «И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их: и вот, все — суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем!» (2. 11). Вот посмотрите, что же происходит: он оглянулся на дела свои. И увидел, что нет пользы для него ни в чем этом, ничего ему не нужно. Посмотрите, сколько всего великолепного он построил и сделал — и ни в чем нет пользы. Все это — суета и томление духа.

Почему же так происходит?

«И обратился я, чтобы взглянуть на мудрость и безумие и глупость: ибо что может сделать человек после царя сверх того, что уже сделано? И увидел я, что преимущество мудрости перед глупостью такое же, как преимущество света перед тьмою: у мудрого глаза его — в голове его, а глупый ходит во тьме; но узнал я, что одна участь постигает их всех. И сказал я в сердце моем: “и меня постигнет та же участь, как и глупого: к чему же я сделался очень мудрым?” И сказал я в сердце моем, что и это — суета; потому что мудрого не будут помнить вечно, как и глупого; в грядущие дни все будет забыто, и увы! мудрый умирает наравне с глупым» (2. 12–16). Конечно, Соломон правильно делает, отдавая преимущество мудрости, но ведь и мудрого, и глупого постигает абсолютно одна и та же участь. Тогда зачем быть мудрым, если он получит то же, что и глупец? Значит, и человеческая мудрость, мудрость Соломонова — суета, воронка, засасывающая человека. И все будет забыто, и мудрый умирает так же, как и глупец, и даже другим людям ты не сможешь передать своей мудрости. Вот и получается, что без Бога — жизнь абсолютно бессмысленна, и Соломон нам показывает все блага жизни, но без Бога. Вот так и живут люди без Христа, без Церкви, и любой человек, оглянувшись на свою жизнь, может увидеть, что все так и есть.

«И возненавидел я жизнь, потому что противны стали мне дела, которые делаются под солнцем; ибо все — суета и томление духа! И возненавидел я весь труд мой, которым трудился под солнцем, потому что должен оставить его человеку, который будет после меня. И кто знает: мудрый ли будет он или глупый? А он будет распоряжаться всем трудом моим, которым я трудился и которым показал себя мудрым под солнцем. И это — суета!» (2. 17–19). Действительно, мы должны согласиться с тем, что жизнь — очень тяжелая и неприятная вещь, потому что жизнь — это медленное умирание, жизнь — это процесс, ведущий к смерти души и тела. Человек начинает умирать с момента рождения, в нем непрерывно идут процессы распада, он рождается с плачем и криком и умирает с плачем и криком. Такая жизнь достойна только ненависти, сказал Соломон. Противны ему стали дела, которые делаются под солнцем, потому что они бессмысленны. И глупы те, кто связывает свою жизнь с этим миром. Все это говорит о том, что человек не предназначен для здешней жизни, человеку плохо на земле, потому что Родина его — не здесь. Все чувства человека — это тени, они временны и непостоянны, они иллюзорны.

Дальше Соломон говорит о том, что плоды своих трудов он должен будет оставить тому, кто будет жить после него. А кто знает, каков он будет? Все я должен оставить не пойми кому, я трудился, но все получит другой, и другой будет распоряжаться всем, что я сделал. И еще неизвестно, будет ли он мудрый или глупый, и неизвестно, как он распорядится всем. Кстати, с самим Соломоном так и получилось. При сыне его царство Соломоново было разрушено, разорвано пополам.

«И обратился я, чтобы внушить сердцу моему отречься от всего труда, которым я трудился под солнцем, потому что иной человек трудится мудро, со знанием и успехом, и должен отдать все человеку, не трудившемуся в том, как бы часть его. И это — суета и зло великое! Ибо что будет иметь человек от всего труда своего и заботы сердца своего, что трудится он под солнцем? Потому что все дни его — скорби, и его труды — беспокойство; даже и ночью сердце его не знает покоя. И это — суета! Не во власти человека и то благо, чтобы есть и пить и услаждать душу свою от труда своего. Я увидел, что и это — от руки Божией; потому что кто может есть и кто может наслаждаться без Него? Ибо человеку, который добр пред лицем Его, Он дает мудрость и знание и радость; а грешнику дает заботу собирать и копить, чтобы после отдать доброму пред лицем Божиим. И это — суета и томление духа!» (2. 20–26).

Если человек отдает все, во что вкладывал свою душу, тому, кто не трудился, кто выкинет, уничтожит все, — то это суета и зло великое. Все дела человека обречены на распад, их просто растопчут и выкинут. Тем более что, если человек делает что-то без Христа, хочет заботиться о ком-то или о чем-то, и при этом — без Бога, его будут ненавидеть, и тогда сбудется поговорка «Не делай добра ― не получишь зла», потому что делание добра без Христа чаще всего связано с гордостью и превозношением. А никому неприятно, если кто-то самоутверждается за твой счет. И если человек делает какое-то дело, он думает о нем днем и ночью и не знает покоя, а это — суета. Когда человек увлечен делом — он беспокоится о нем все время, и чем он больше он вкладывает, тем обиднее ему, когда он понимает, что его дело обречено на распад. Человек не может получать настоящее удовольствие даже от еды и питья, он всегда в этом круговороте, он постоянно будет нуждаться в изощренной пище. Если человек привык питаться стерлядью, он уже не будет есть простую картошку, если человек гурман, он уже не сможет радоваться обычной еде. Когда человек просто очень голоден, он удовлетворится и куском хлеба, а гурман ничем не успокоится. Жизнь — это дар Божий, и наслаждаться простыми земными радостями можно только потому, что это дар Божий человеку, и такой дар Господь дает тому, кто служит Ему. Я знаю много богатых людей, но безбожников, которые никакого удовольствия от своего богатства не получают, ни от еды, ни от питья, все им приелось. Никто не может наслаждаться без Бога, и мы с вами благодарим Бога за то, что Он нам дал возможность поесть: «Благодарим Тя, Христе Боже наш, яко насытил земных Твоих благ». Представьте, что идет Великий пост, первая среда. Вы приходите домой после Покаянного канона, отрезаете кусочек хлеба с солью — знаете, как вкусно!

И Соломон впервые дает нам намек, где же выход из этой мировой суеты. Выход есть, не все бессмысленно. Это — хождение перед Лицом Бога, то есть человек должен быть красивым перед Лицом Бога, жить всегда с ощущением присутствия Бога, как Енох всегда ходил перед Лицом Божиим, и Бог взял его к Себе. «Человек, который добр пред лицем Его», «добр» — это не тот, кто делает добрые дела, а тот, кто духовно красив, у кого душа красивая. И такому человеку Бог дает и мудрость, и знание, и радость. А грешнику Бог дает заботу собирать и копить, чтобы после отдать доброму. В Библии часто подчеркивается, как все имущество грешника потом попадает к праведнику, хотя это и не общий закон, но такое часто бывает, Господь иногда являет это. Полной справедливости здесь нет, ее и не может быть, пока Господь не воцарится. Бог не считает эту землю нормальной, мы видим, что и царь Соломон тоже так не считает, но Бог иногда показывает нам как бы тень того, что будет в дальнейшем, когда произойдет Суд и все получат по делам своим. А грешнику здесь только и остается собирать и копить, чтобы затем отдать все, а украшающий себя перед Богом может выйти из бесконечного водоворота жизни. Но полный ответ дает нам Евангелие, в котором говорится о Воскресении как о победе над смертью, потому что смерть — это не просто явление физиологическое, но явление, охватывающее весь мир, все космические реальности.

«Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру. Что пользы работающему от того, над чем он трудится? Видел я эту заботу, которую дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в том. Все соделал Он прекрасным в свое время, и вложил мир в сердце их, хотя человек не может постигнуть дел, которые Бог делает, от начала до конца» (3. 1–11). Итак, Соломон буквально говорит нам, в чем главная причина того, что люди не могут найти счастья: люди не знают времен, не знают, когда им что надлежит делать, не знают, как распорядиться своим временем. Они любят, когда нужно ненавидеть, а ненавидят, когда нужно любить. Человек должен любить свою жену и ненавидеть грех измены, а он любит чужую жену и ненавидит свою. Это беда людей, что они не знают и не хотят знать времен, они хотят всего и сразу, а ведь всему свое время. Многие часто желают получить весной плодов осени, люди не хотят принимать тех плодов, которые Господь дает им сегодня, а непременно хотят того, что Бог может дать послезавтра. Из-за этого человек всегда терзается, он не получает радости, не получает пользы от своих трудов, потому что он трудится безвременно. Когда вы в мае посадили огород, вы же не приходите в июне и не начинаете выдергивать из земли морковку, но в обычной жизни человек именно так и поступает.

Молодые люди вступают в брак и в первые же два месяца предъявляют такие требования, как будто бы прожили уже десять лет и давно всем друг другу обязаны. Люди хотят, чтобы им дали все сразу, но они сами при этом не дали бы ничего. И вот — скандалы, конфликты, разошлись в разные стороны. Люди думают, что если они штамп в паспорте получили и венец на голову надели, то любовь на них с неба свалится, но они забывают, что любовь и влюбленность — это две разные вещи и что искра влюбленности может зажечь любовь. Это касается любой вещи, касается и духовной жизни. Пришел такой человек в Церковь, только что воцерковился, только отошел от самых грубых грехов и думает, что через пять минут он уже достигнет святости. Он сразу же хочет нетварного света, желает уже чудеса творить и Ангелов видеть. А царь Соломон сказал: «Всему свое время», потому что нельзя человеку сразу же запрыгнуть на вершину лестницы. А уж тем более — лестницы, которая ведет в небеса. И люди трудятся напрасно, и это только вредит, потому что, если человек будет трудиться над тем, чему не настало время, такой труд не принесет пользы. Люди заботятся о приобретении каких-то якобы сверхъестественных добродетелей, а реальные добрые дела пропускают, потому что не до этого. Человек уже на пороге святости, куда уж ему постель за собой убирать, опускаться до таких низин. «Почему от меня муж уходит, наверное, потому что я христианка, а он безбожник». Ну давайте разберемся. «Да я четыре акафиста в день читаю, каждый месяц в три паломничества съезжу, а муж, видимо, бесноватый, ему это не нравится». — «А как вы его кормите? Регулярно?» — «Да что там, сам приготовит и поест». Ну и так далее. Вот так бывает с человеком, который не знает ни места, ни времени. Главная беда людей ― в том, что они не обучились уместности и справедливости. Это же касается и молитвы. Некоторые в первый год церковной жизни начинают творить Иисусову молитву без контроля, без исправления своей жизни, и сразу же впадают в прелесть. У такого человека возгорается гордость и самопревозношение, и наступает безумие. То же происходит и в пост, когда некоторые начинают ретиво поститься, в два раза строже, чем указано в Типиконе, и в результате постятся до половины поста, а потом начинают мясо есть.

Какой еще смысл скрыт в этих словах Соломона? Многие люди думают, что ко всему надо относиться одинаково, «добру и злу внимают равнодушно». На самом деле христианин знает, что, например, гнев в нас вложен Богом, свойство ненавидеть — тоже от Бога, свойство сражаться — тоже, только нужно знать, с кем сражаться, на кого гневаться и кого ненавидеть. Вообще, любой грех — это извращение доброго качества, не вовремя и неуместно примененного. Гневаться бывает абсолютно необходимо, и не только на себя. Если какой-то человек хочет нас отделить от Бога, мы должны разгневаться на него. Христос выгнал торгующих из храма с гневом, ударил бичом и перевернул лавки. Разве это не проявление гнева? В христианстве нет мутно-розовой водички, христианство похоже на щит или на герб, как на гербе Москвы пребывает яркий, серебряный, практически белый, Георгий Победоносец на ярко-красном фоне. Вот это — христианство, в котором немыслимая кротость соединена с немыслимым гневом, и то и другое одновременно. И все — на своем месте и правильно применяется, человек раскрывается как бутон, и все его свойства начинают работать правильно. В этом и состоит отличие христианства от лжефилософий, потому что многие философии нам предлагают быть серединкой-наполовинку, особенно не высовываться, ни перед кем не унижаться. Но гнев и кротость не исключают, а взаимодополняют друг друга, тем самым делая человека простым. Такой святой человек, как например, Николай Чудотворец, мог гневаться, при этом оставаясь совершенно простым. Проще человека трудно найти, это видно даже по его лицу, никакой особенной внутренней сложности в нем не было, а была простая и чистая любовь к Богу. А Илья-пророк? Посмотрите, какое у него огненное лицо ― и как он любил Бога и как ненавидел зло! Есть такая современная поговорка: «Будьте проще, и люди к вам потянутся», я думаю, что она правильная. Простота, кротость — это отсутствие раздражительности, отсутствие неправедного гнева, когда человека невозможно вывести из себя. Человек внешне гневается, а внутри у него тишина. Если гнев — это страсть, которая кипятит сердце, то у такого гневающегося красные круги перед глазами, он сам краснеет, брызжет слюной. Праведный гнев — только внешний, а внутри — тишина, поэтому такой гнев есть проявление кротости, при которой должен работать христианский принцип — отличать грех от грешника. Если человек совершает грех по отношению к нам — он наносит зло себе, он поступает против себя, потому что, если нас побьют и скажут нам гадость, — нашей душе хуже не станет, а душе того человека — станет. А вот если мы на него обидимся — тогда станет худо и нашей душе.

Но в словах Соломона есть и более тонкий, глубокий смысл, которого хотелось бы коснуться. «Время рождаться, и время умирать» — люди должны помнить, что настанет время человеку умереть, что есть память смертная, которая нам совершенно необходима для того, чтобы достигнуть спасения. Человек, не помнящий о смерти, никогда не исправится. Эти слова Екклесиаста хорошо вспоминать в день рождения. Не надо цепляться за одно, когда наступает время другому. По словам Григория Нисского, «есть время духовно рождаться, при этом — одновременно умирать, рождаться для Христа и умирать для греха». Григорий Богослов говорит об этом так: «Екклесиаст сказал “время рождаться, и время умирать”, а я скажу — сейчас для вас наступает время умирать, чтобы снова родиться, потому что вы умираете для смерти, чтобы родиться для жизни, вы умираете для зла, чтобы родиться для блага, вы умираете для мира, чтобы родиться для вечности». Так происходит в крещении, и это происходит в покаянии, потому что покаяние есть второе крещение, изменение души. Как говорил Н. Гумилев, «мы меняем души, а не тела, только змея меняет кожу». Действительно, мы меняем самую сердцевину себя, мы меняем сердце.

«Время насаждать, и время вырывать посаженное». Время насаждать добродетели и время вырывать те растения, которые не насаждал Отец Небесный. Помните, что сказано: «Всякое растение, которое не Отец Мой Небесный насадил, искоренится» (Мф. 15, 13). Какие же растения не сажает Отец Небесный? Страсти. Зло не обладает собственной сущностью, зло есть извращение, искажение, разложение добрых качеств. Но разложение активно, зло активно не потому, что оно имеет сущность, а потому, что оно паразитирует на добре и страсти, которые не сажал Бог, растут на добрых качествах. Христос не имел страстей, потому что Он ничего чужого в Себя не принимал. Наша извращенная воля насаждает страсти в человеке, не воля сама по себе как таковая, а неверное ее употребление. Страсти насаждаются самоволием, когда человек хочет жить по своей воле, а не по Божией. Вот что такое извращенная воля.

«Время убивать, и время врачевать». Бог убивает, и Бог врачует. Вы пришли к стоматологу, и тот обнаружил у вас открытый нерв, правильно ли он поступит, если запломбирует ваш зуб? Но чтобы исцелить зуб, сначала надо убить больной нерв. То же касается и души, и иногда надо умертвить одну какую-то ее часть, чтобы ожило все остальное. Как сказано: «Если же рука твоя или нога твоя соблазняет тебя, отсеки их и брось от себя: лучше тебе войти в жизнь без руки или без ноги, нежели с двумя руками и с двумя ногами быть ввержену в огонь вечный» (Мф. 18, 8). Конечно, здесь не идет речь о физической руке, которую надо рубить, но необходимо отрубить от себя злое употребление воли. Человек влюбился в чужую жену, или жена — в чужого мужа, и надо вырывать из сердца этот кусок, как бы ни было больно. Говорят, что сердцу не прикажешь, но мы-то знаем, что сердцу очень даже можно приказать, и можно отбросить от себя вон эту страсть, и тогда наступит исцеление для сердца.

«Время разрушать, и время строить». Да, бывает время разрушать, нельзя войти с багажом мира сего в Царствие Небесное, это невозможно. Нельзя войти со своими представлениями и фантазиями в Царство Божие, оно сожжет эти фантазии, уничтожит все миражи. И если человек будет цепляться за них, тогда он сам будет отброшен вон. Человек не может остаться в Церкви с прежним мировоззрением, бывает, что люди приходит в Церковь, но не хотят меняться, тогда они сами себя выбрасывают оттуда. Надо менять разум, менять волю, менять чувства. И сначала надо разрушить в себе крепости зла, чтобы потом построить дворец добродетелей.

«Время плакать, и время смеяться. Время сетовать, и время плясать». Есть плач как лекарство, как сказал Господь: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф. 5, 4), в другом месте сказано: «Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь». (Лк. 6, 21). Действительно, мы можем воссмеяться, когда к нам приближается Царство Небесное, и плакать, когда понимаем, что находимся во грехе, и омываем грех слезами, чтобы слезы породили радость. Но когда человек все смешивает, когда им владеет зуд смехотворства и он не может обойтись без хохмы, это плохо, это значит, что у него больное сердце.

«Время разбрасывать камни, и время собирать камни». Как человек разбрасывает камни? Камень — это Христос, и мы сокрушаем своих врагов камнем Слова Божия, собирая же камни, мы испытываем Писание, чтобы построить из этих камней дом добродетелей. Есть время, когда нужно прогонять врага, и есть время, когда нужно строить дом.

«Время обнимать, и время уклоняться от объятий». Как говорил царь Давид, обнимите жизнь Сиона, жизнь Нового Иерусалима. Но от некоторых объятий надо уклоняться. Когда человека соблазняют — например, погулять, расслабиться, хорошенько выпить, отречься от Бога — не пытками, не угрозами, а панибратством, лаской, такие уговоры и есть настоящая пытка. Мол, ты сейчас согреши, а потом покаешься. И тогда наступает время уклоняться от таких объятий, нужно просто убегать от них, нужно резко отрезать, не боясь кого-то обидеть. Даже если наши приятели обидятся, оскорбятся, пусть. Если мы не отвергнем таких людей, мы оскорбим Бога. А помогут ли нам люди в день смерти? Помогут ли нам люди даже в тяжелой болезни? Христианин должен быть и мягким, и жестким: мягким — с теми людьми, кто стремится к Богу, и жестким, как алмаз, с теми, кто хочет увести его от Бога.

«Время искать, и время терять». Надо искать истину, пока ее не найдешь, но есть люди, жизнь которых так и проходит в поисках веры. Соломон призывает найти истину и потерять заблуждения. Не пытайтесь смешать несовместимое, не путайте времена. Ищи Бога, пока не найдешь, но если уж нашел — то призови Бога. Нельзя приобрести, найти Бога — и не стать другим, не потерять своего. В Царство Божие со злом, с завистью, с обидами не войдешь. В Царство Божие с ересью не войдешь, и самые тяжелые грехи — это грехи против Бога. Неправоверующий грешит больше, чем убийца, потому что он убивает и свою душу, и душу другого человека.

«Время сберегать, и время бросать». В нас накоплено и золото, и драгоценные камни евангельских добродетелей — правда, в маленьком количестве, но еще у нас есть и подошвы от сапог, и грязь всякая, помойка, которую мы бережно храним и ничего не хотим выбросить.

«Время раздирать, и время сшивать». Человек должен раздирать, разрывать связь со злом, приходящий в Церковь просто обязан порвать с теми, кто влечет его ко злу. И это касается не только вопросов веры. Что должна делать жена, если мать начинает разводить ее с мужем? Немедленно разорвать с ней общение, это просто прямая обязанность жены, что Бог сочетал, человек да не разлучает. Конечно, если мать заболела и нуждается в уходе, к ней надо ехать и помогать, ухаживать. Но муж для жены более близкий родственник, чем мать и даже дети, потому что муж с женой просто одно целое, по церковным правилам они воспринимаются как единое целое. То же бывает и с друзьями, которые кажутся нам замечательными, но если они все время вовлекают нас в безбожные дела, отделяют от Бога, богохульствуют, с ними необходимо порвать, хотя, может быть, это и тяжело. Из этого, конечно, не следует, что с любым безбожником вообще нельзя общаться. С ними нельзя задушевничать, пускать их в свое сердце. Надо понимать, что между нами и безбожниками есть некоторая стенка, а если мы будем с ними задушевничать, то они наплюют нам в душу, и это будет очень больно. Естественно, что чем дальше человек от Бога, тем меньше на него можно полагаться, хотя ни на какого человека вообще полагаться нельзя. Если вы не слушаете человека в добрых делах, то это — ваш грех, а если в злых — так и должно быть. Так же и родителей наших мы должны слушать только в добрых делах. Вот где граница: если заповедь Божия запрещает, то все, на этом наше послушание должно заканчиваться. Но человек не просто должен порвать со своим прежним кругом, он должен соединиться со Христом. Мы должны сшивать нашу душу только со Христом и добродетелями, а многие люди просто разрывают общение со старым кругом, но ничего другого не находят, потому что не ищут. Они не ищут Христа, поэтому вообще ничего не могут найти. Они приходят в Церковь для того, чтобы найти друзей, но Бог друзей не даст, даже мужа в Церкви можно не найти, если человек идет туда для того, чтобы найти мужа. Если приходить в храм как в тусовку или в бюро знакомств, тогда и возникают сложности. На службе нужно молиться, а не стрелять глазами по окружающим, выискивая себе мужа. После службы — пожалуйста.

«Время молчать, и время говорить». Вот где проблема, потому что молчать у нас ох как не любят. Очень часто люди молчат там, где надо сказать, и говорят там, где надо молчать. Человек беспрерывно работает языком, как веником, недаром есть выражение «язык как помело», в результате он становится совершенно опустошенным. Иоанн Крестьянкин говорил, что как баня не может быть протоплена при открытых дверях, так душа не может сохранить в себе благодать Духа Святого, если она непрерывно болтает. Что означает слово «болтать»? Болтаться, трепыхаться, двигаться из стороны в сторону. Наш неудержимый язык не знает ни времени, ни места, мы совершенно неспособны сдержанно относиться к реальности. Человек никогда не научится правильно говорить, если он не научится сначала правильно молчать, недаром царь Соломон сначала говорит о времени молчания. И многие философы и богословы не раз отмечали, что им часто приходилось раскаиваться в своих словах, но они ни разу не пожалели о том, что промолчали.

«Время любить, и время ненавидеть». Царь Соломон говорит, что не всегда надо любить. Многие люди нам говорят, что мы христиане и должны всех подряд любить и всем все прощать. Это неправильно, это неправда, и нигде не сказано, что всех и всегда надо прощать. Да, Господь сказал, что прощать надо до семижды семидесяти раз, но мы должны оценивать грех как грех. Сказано «любите врагов ваших» (Мф. 5, 44), но надо понимать, что мы не должны любить демонов, нам не сказано — любите грех. Нельзя любить все подряд, и в первую очередь мы должны ненавидеть грех. И мы не должны оправдывать и объяснять грех, рассуждая, что он изменил жене, потому что она была у него очень плохая. Злу нет оправданий. Это — христианство. Мы разделяем грех и грешника, и никогда не смейте оправдывать зло и путать времена. Божие проклятие немедленно падет на нас, это не шутки. «Горе тем, которые зло называют добром, и добро — злом, тьму почитают светом, и свет — тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое — горьким!» (Ис. 5, 20). Христос умер, чтобы уничтожить зло, уничтожить грех. И мы должны поступать так же. Любой грех должен быть наказан, но мы принимаем грешника и отторгаем его грех. Если человек принимает грех, он не мудр и не свят, а скорее, наоборот, он находится в глубочайшей прелести. Важно понимать: мы не должны говорить, что этот человек — грешник, мы должны говорить, что человек совершает грех. Назвать грех грехом — наша прямая обязанность, а осудить человека — это грех. Мы должны прямо сказать пьянице, что он творит грех и если он не перестанет это делать, то пойдет в ад. Это констатация факта, но не осуждение. Не мы осуждаем человека, а Бог, за его дела.

«Время войне, и время миру». Христиане не миролюбцы, они не сторонники любого мира любой ценой, мы не пацифисты. Мы знаем, что есть хорошая война и плохой мир и есть плохая война и хороший мир. Это касается не только глобальных войн, не это нас сейчас интересует. Это касается нашего личного общения с людьми, и это есть благая война, которая должна быть нами выиграна. Мы должны победить зло. Если человек не победил зло, то он погиб, если он не победил зло в себе здесь, на земле, он погиб навсегда. Между жизнью во Святой Троице и вечным мучением нет зазора ни в один волос, между Троицей и адом среднего места нет. Или ты с Богом, или ты против Него, или ты победил грех, или ты проиграл и остался с грехом навсегда, в вечности. И это христианское острие люди не выносят, потому что христианство подобно мечу, рассекающему человека. Оно подобно камню, и если человек не хочет на этом камне строить свой дом, то камень падает и разбивается, и это абсолютно бескомпромиссно. Или ты побеждаешь грех полностью и бесповоротно, тогда ты прославишься и достигнешь такой славы и такого счастья, которое на земле для тебя было бы невыносимо, даже тень его представить нельзя. Или ты этого не сделаешь и тогда тебя постигнет такая беда, по сравнению с которой все беды земли покажутся тебе удовольствием. Но — если воля твоя была направлена ко благу, но у тебя есть какие-то нераскаянные грехи, то по молитвам Церкви все-таки можно выйти из ада, а если ты творил зло и не раскаялся в нем, тебе нравилось то, что ты делал, — уже никто тебе не поможет. Хотя, конечно, и адская участь человека может быть облегчена Господом. Временное место заключения человека определяется сразу, и в преддверии Суда человек будет находиться или в ожидании вечной награды, или в ожидании вечных мучений, полной награды или полного наказания, пока не настал Суд, еще не получает никто. Церковь называет еретиками тех, кто утверждает, что уже сейчас святые получили полное наслаждение, уже получили вечную жизнь. Они еще не воскресли из мертвых, они дожидаются нас. Так же и грешники пока не терпят полных мучений, они только ожидают своей участи.

«Что пользы работающему от того, над чем он трудится?» Внешние дела человека не отправятся с нами после нашей смерти, поэтому нельзя жить ради того, чтобы вырастить сына, построить дом и посадить дерево. Поэтому нет пользы от труда, если этот труд не делается ради Бога, не во исполнение Его воли. Об этом Феофан Затворник и говорил, что у христианина дело одно, а приделков много. Другое дело, что нам необходим труд для пропитания, но этот труд не должен быть связан с прямым нарушением воли Божией. Все вещи, которые мы делаем на земле, мы должны совершать во славу Божию. Питаться во славу Божию, убираться, готовить еду во славу Божию и так далее. Все надо делать с молитвой и ради Христа.

«Видел я эту заботу, которую дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в том». Какую заботу? Отыскивать свое время. Эта забота дана людям Богом, чтобы люди учились отыскивать времена и способы делать добро, чтобы они стали искусными в этом, чтобы отличать даже тонкие виды добра от тонких видов зла. Апостол Павел говорит, что «твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла» (Евр. 5, 14).

«Все соделал Он прекрасным в свое время, и вложил мир в сердце их, хотя человек не может постигнуть дел, которые Бог делает, от начала до конца». Здесь не очень точный перевод, вместо слова «мир» должно стоять слово «вечность». Человек не может постигнуть до конца всех дел, которые делает Бог, не творящий никаких видов зла, а все соделывающий прекрасным. Он делает все в свое время, и тот, кто делает вместе с Богом и в свое время, того и дела будут прекрасны. Человек стремится к вечности, в его сердце заложено стремление к вечной жизни, к Богопознанию, но тем не менее человек не может постигнуть Божиих дел от начала до конца. Человек должен помнить, что его разум ограничен, и должен прекратить попытки все постичь своим умом.

«Познал я, что нет для них ничего лучшего, как веселиться и делать доброе в жизни своей. И если какой человек ест и пьет, и видит доброе во всяком труде своем, то это — дар Божий. Познал я, что все, что делает Бог, пребывает вовек: к тому нечего прибавлять и от того нечего убавить, — и Бог делает так, чтобы благоговели пред лицем Его. Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было, — и Бог воззовет прошедшее» (3. 12–15). Итак, царь Соломон говорит, что бесконечной радости и бесконечного счастья на земле достигнуть невозможно, но есть некоторые, угодные Богу, конечные, временные виды счастья, но они не могут удовлетворить тяги человека к вечному. Соломон — мудрый человек, поэтому он говорит нам о том, что есть и пить для человека — тоже благо, хоть и меньшее благо по сравнению с истинным. Получать удовольствие от еды — нормально, конечно, здесь не идет речь о гортанобесии, а о том, что человеку надо быть довольным тем, что он имеет. Даже неважно — чем: можно быть довольным куском хлеба, а можно — ложкой икры. Просто быть довольным тем, что есть сейчас, не рваться куда-то, не стремиться к недостижимому, не тратить свою жизнь на фантазии и поиски фата-морганы. При этом — нужно веселиться и делать доброе, а веселье и добро в жизни — связаны. То веселье, о котором говорит Соломон, — это не веселье «до упаду», а веселье человека, у которого совесть спокойна. Это и есть то самое малое благо, малое добро. Господь Сам даст нам то, что нужно, независимо от нашей воли. Добро — это дар от Бога, хотя некоторые люди говорят о том, что они трудятся, делают все правильно, а состояние спокойствия не наступает. Но Бог дает нам не тогда, когда мы этого требуем, он дает нам подарок, дар, а его нельзя вытребовать. И дар этот дастся не всякому, и не просто так, надо еще руки раскрыть. Но и раскрыть руки — еще не значит получить подарок. Все дары Божии связаны с бессмертием, с вечностью, поэтому они и пребывают вовек. Но Бог не предназначал человека к тому, чтобы он всегда жил в этом мире, человек не будет вечно пребывать на земле. Наша земная жизнь — это училище, школа для людей. Никто же не считает, что он может учиться в первом классе всю жизнь, точно так же невозможно считать, что пребывание на земле — наша главная цель. Поэтому наши дела на земле должны быть направлены к вечности. Все деяния Бога абсолютно выверены и совершенны, и человек ничего не может к ним ни прибавить, ни убавить. Многие говорят, что православные — страшные консерваторы, окостеневшие люди. Но православная вера — это дело Божие, и к ней ничего нельзя прибавить и от нее ничего нельзя убавить. И задача человека — благоговеть перед лицом Бога, благодарить Его и чувствовать разницу между Творцом и творением. Надо помнить о том, что говорили пророки, о чем говорит Евангелие, что мы часто забываем, начитавшись разных книжечек, растворенных в розовом сиропе. Надо помнить, что Бог есть огонь поядающий, а вовсе не сентиментальный добрый дедушка, который гладит всех по головам. Бог Любовь обжигает, эта любовь невыносима для человека, и если бы она не была смягчена светом Воплощения, то человек просто сгорел бы в пламени этой любви, как мотылек. Божия сила велика, и, когда человек встречается с ней, он должен благоговеть перед лицом Его. Макарий Великий говорил: «Даже соединившись воедино с Тобою, я знаю, что Ты — Творец, а я — творение, что Ты — мой господин, а я — Твой раб». Разница между Богом и человеком — очевидна, и она будет всегда. Есть много различных лжеучений, в которых утверждается, что некая высшая часть души — это часть Бога, а иные люди говорят, что Бог у них в душе, что их душа напрямую общается с Богом. Нет, душа — не Бог и не часть Бога, душа — это творение. Потому-то человек и остается человеком, соединившись с Богом, а иначе он бы слился с Ним. Люди, которые думают, что их душа — это часть Бога, фактически говорят о том, что они исчезли как люди. Бог любит каждого человека, отдельную личность, а не толпы, не массы, не культуры и не нации, и именно потому, что человек — не Бог, иначе бы Бог любил бы Самого Себя. В причастии каждый христианин соединяется со Христом, с Его Телом, но при этом остается сам собой.

«Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было, — и Бог воззовет прошедшее». Мы уже говорили о том, что в мире все повторяется, тем не менее настанет тот день, когда Господь воззовет прошедшее, и это будет в день Суда. Тогда Бог поставит прошлое каждого человека перед лицом Его и перед лицом всей Вселенной, и наше прошлое станет перед нашими глазами. Но это происходит и сейчас, в момент нашей исповеди Бог тоже воззывает наше прошлое, чтобы исправить его. Но если мы не раскаиваемся, тогда неисправленное и неизмененное прошлое встанет перед лицом Бога, когда Он воззовет все прошедшие века, воззовет все дела, какие когда-либо делал человек. Многие люди думают, что формальное называние греха на исповеди уже является покаянием, но это не так. Только если человек искренне раскаялся, возненавидел грех, решил бороться с ним всеми силами, тогда этот грех не будет поставлен перед лицом Божиим. Просто даже нечестно признавать грехом тот грех, с которым человек не решает бороться, хотя священник и скажет «прощаю и разрешаю». Но Бога не обманешь, Бог не простит и не разрешит.

«Еще видел я под солнцем: место суда, а там беззаконие; место правды, а там неправда» (3. 16). Посмотрев на суд Божий, царь Соломон возвращается к этому миру. Есть люди-правдоискатели, которые ищут правды на земле, например, правозащитники, которые отстаивают «права человека», надеясь, что они найдут правду на земле. Но царь Соломон без всякой пощады говорит: нет, ничего не получится, на земле правду не найдете, там — беззаконие, неправда. На земле на месте суда — только беззаконие, именно в судах нарушается закон, и мы с вами знаем это, а особенно хорошо это знают те, кто работает в юридической сфере. Где должно быть место правды? В милиции, в прокураторе, у адвокатов, у судей, у правительств. А там — неправда.

«И сказал я в сердце своем: “праведного и нечестивого будет судить Бог; потому что время для всякой вещи и суд над всяким делом там”» (3. 17). Очень важно помнить, что в день Суда будет наказание не только за личные грехи, но Бог разберет тяжбы всех против всех. И те люди, которые оскорбляли вдов и сирот, которые издевались над справедливостью, которые были нечисты в суде и топтали правду, получат по делам своим. Поэтому царь Давид в своих псалмах так радовался о Страшном Суде, для него грядущий Суд был радостной вестью, время Суда для него — это время восстановления всемирной справедливости. И недаром Соломон говорит, что суд над всяким делом — там. И говорит далее: «Сказал я в сердце своем о сынах человеческих, чтобы испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе животные» (3. 18). Люди должны понимать, что без Бога они сами по себе — животные. Посмотрим, разве не прав царь Соломон? Как живут сейчас безбожные люди? У них одна задача — наесться и напиться, блудить и развлекаться, купить большой дом, лучше всего — на Багамах. Все желания — чисто животные, а что же здесь человеческого? Что человеческого есть у безбожника? Ни-че-го.

«Потому что участь сынов человеческих и участь животных — участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что все — суета!» (3. 19). Никакого преимущества перед скотом у человека безбожного нет, он ничего не знает о своей душе.

«Все идет в одно место: все произошло из праха и все возвратится в прах. Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю?» (3. 20–21). Здесь царь Соломон встает на точку зрения безбожника, рассуждает от его имени. Действительно, у безбожника нет никаких доказательств того, что душа его восходит наверх. Да он не верит в это, он говорит: мы живем один раз, а потом сгнием в земле, и трава вырастет на этом месте. Но душа не по природе своей бессмертна, мы знаем, что по природе бессмертен лишь Тот, Кто не имеет начала и конца, то есть Бог. Душа наша бессмертна только по благодати Божией, и если бы бессмертие не было дано душе при ее сотворении, конечно, она бы умерла. Но если человек абстрагируется от Бога, если Бога для него нет, то его душа, конечно же, смертна. Если человек отвергает существование Творца, если он отвергает Божий Суд, как он может искать справедливости на земле, какой смысл в ней, если факт смерти сводит на нет все поиски справедливости? Какая справедливость, если люди — животные? Если человек превращается в скотоподобное существо, что мы и видим своими глазами ежедневно в обычной окружающей нас жизни? Кстати, у животных есть душа, есть жизненная сила, но она не бессмертна, она взята из земли и после смерти снова уходит в землю, то есть сущность души животного другая, нежели у человека. Об этом царь Соломон скажет дальше.

«Итак увидел я, что нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими: потому что это — доля его; ибо кто приведет его посмотреть на то, что будет после него?» (3. 22). Человек должен быть доволен тем, что есть сейчас, потому что это — его доля. Очень хорошее слово, в русском языке есть даже уменьшительно-ласкательные от него: «долюшка», «долечка», «долька», то есть доля — это частичка, а полнота будет дана потом. Или — не будет дана, если человек не захочет.

«И обратился я и увидел всякие угнетения, какие делаются под солнцем: и вот слезы угнетенных, а утешителя у них нет; и в руке угнетающих их — сила, а утешителя у них нет» (4. 1). Соломон говорит: на мне нет розовых очков, я не считаю, что весь мир справедлив, и «все к лучшему в этом лучшем из миров». Нет, не к лучшему, я вижу слезы людские и не вижу утешителя, который бы вытер их. Нет утешителя, а кто может быть Утешителем? Только Дух Святой Утешитель, и люди ждали этого Утешителя, и сходили в ад в вечной тоске, пока Господь не пришел на землю и не спас людей. Даже честные язычники — нет, не атеисты, потому что атеисты честными не бывают, — а язычники, которые не знают Истинного Бога, понимают, что без Бога — одна тоска, одно несчастье. А атеисты признают бессмысленность мира, видят, что в мире царит сплошной ужас и кошмар, экзистенциалисты Сартр или Кафка в своем творчестве именно об этом и говорят. Но они не могут дать ответа на вопрос о бессмысленности мира, а царь Соломон, который все это осознал гораздо раньше, дает нам ответ.

«И ублажил я мертвых, которые давно умерли, более живых, которые живут доселе; а блаженнее их обоих тот, кто еще не существовал, кто не видал злых дел, какие делаются под солнцем» (4. 2–3). Для царя Соломона, который видит нечестие и беззаконие мира, смерть лучше, чем жизнь, небытие лучше, чем бытие, и это очень важно. Самая скандальная книга Библии — это Книга Иова, в которой Иов говорит Богу, что мир плохой, он неправильно управляется и тому подобное. А Бог отвечает ему так: «А кто ты такой, чтобы судить об этом? Можешь ли ты охватить разумом все?», «Где был ты, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь. Кто положил меру ей, если знаешь?...» (Иов. 38, 5). И затем «сказал Господь Елифазу Феманитянину: горит гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов» (Иов. 42, 7). То есть Иов, который утверждал, что все неправедно в мире, был прав, а друзья его, которые утверждали обратное, — нет. Потому что Бог знает, что на земле царит зло, что мир нехорош, но не потому, что Бог нехорош, а потому что свободные существа, Ангелы и люди, не ко благу воспользовались своей свободой и извратили мир. И лучше смерть, чем такая неправедная жизнь. И Сам Бог отвечает Своей смертью, он умирает, чтобы решить эту загадку мира, чтобы изменить этот мир. Несчастье и беда земной жизни разрешаются не глупым самоуспокоением, не примирением с существующим миром, не революциями и социальными бунтами, которые приводят еще к худшему. Единственный ответ — это жертва Христова.

«Видел я также, что всякий труд и всякий успех в делах производят взаимную между людьми зависть. И это — суета и томление духа!» (4. 4). И не в труде оправдание мира. Вот к чему приводит труд, к чему приводит всякий успех в делах: чем более успешен человек, тем больше у него врагов и завистников, и мы видим это кругом. От зависти дух томится, изнемогает, превращается в суету, мы помним, что суета — это марево, пар, дым.

«Глупый сидит, сложив свои руки, и съедает плоть свою. Лучше горсть с покоем, нежели пригоршни с трудом и томлением духа» (4. 5–6). Что же мы видим вокруг? Один человек пашет, а трое сидят около него, пьют, смеются и при этом пожирают сами себя, съедают свою плоть. «Съедать плоть» — это синоним слова «зависть», завистник пожирает себя изнутри. И лучше съесть то, что уже есть у человека, чем все время стремиться к большему. Мы должны делать то, что делать необходимо, и в этом будет залог спокойной жизни для человека. Это просто рецепт жизни.

«И обратился я и увидел еще суету под солнцем; человек одинокий, и другого нет; ни сына, ни брата нет у него; а всем трудам его нет конца, и глаз его не насыщается богатством. “Для кого же я тружусь и лишаю душу мою блага?” И это — суета и недоброе дело!» (4. 7–8). Чем человек богаче, тем он более одинок, у него и времени-то нет на семью, он находится в непрерывном процессе добывания денег, он даже не успевает отдохнуть. При этом жизнь богатого находится в постоянной опасности, у банкира шансов получить пулю в лоб гораздо больше, чем у владельца небольшого магазинчика. Неважно количество денег, говорит Соломон, зачем они тебе, если ты не получаешь от них удовольствия и покоя? Недоброе это дело, утверждает он.

«Двоим лучше, нежели одному; потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их: ибо если упадет один, то другой поднимет товарища своего. Но горе одному, когда упадет, а другого нет, который поднял бы его. Также, если лежат двое, то тепло им; а одному как согреться? И если станет преодолевать кто-либо одного, то двое устоят против него: и нитка, втрое скрученная, нескоро порвется» (4. 9–12). Если человек один — он беззащитен перед миром, действительно, двоим лучше, чем одному, потому что есть поддержка. Сам Бог сказал, что нехорошо человеку быть одному, и это слово до сих пор звучит для нас, хотя, конечно, бывает так, что некоторые супруги хоть и вдвоем, но живут как будто раздельно, не помогают друг другу жить, и каждый из них совершенно одинок. Но если человек вообще не имеет семьи и одинок, как ему вырваться из этой ситуации? Ответ дают слова о скрученной втрое нитке, которая не скоро порвется. Почему втрое? Да потому что с Богом Троицей человек никогда не будет один.

«Лучше бедный, но умный юноша, нежели старый, но неразумный царь, который не умеет принимать советы; ибо тот из темницы выйдет на царство, хотя родился в царстве своем бедным. Видел я всех живущих, которые ходят под солнцем, с этим другим юношею, который займет место того. Не было числа всему народу, который был перед ним, хотя позднейшие не порадуются им. И это — суета и томление духа!» (4. 13–16). Лучше мудрец, чем глупый, и лучше умный бедняк, чем глупый властитель, потому что мудрость — это не просто набор информации, а умение жить с Богом. И Бог поднимет умного на царство, как Иосифа Прекрасного, который вышел на царство буквально из тюрьмы, на что и намекает царь Соломон. Но, говорит он, и это все суета, потому что он видел множество народа, которые упали, и множество царств, которые рухнули, и это царство, которое стоит сейчас, тоже рухнет. Человек, который привязал себя к земному царству, обречен на несчастье, человек, привязавший себя к земной Родине, обречен на тоску. Несчастные патриоты и либералы носятся по митингам, кричат, нервничают, но они ничем друг от друга не отличаются, и у тех, и у других — пустота внутри. Когда человек ставит земное царство выше Бога, или Родину — выше Бога, или либерализм — выше Бога, он получает суету и томление духа. Поэтому царь Соломон говорит:

«Наблюдай за ногою твоею, когда идешь в дом Божий, и будь готов более к слушанию, нежели к жертвоприношению; ибо они не думают, что худо делают» (4. 17). Смотри, какими средствами ты приносишь жертву, смотри, чтобы эта жертва не была фальшивой, не подменяй жертву своего сердца простым жертвоприношением. Жертва Богу нужна, но она должна быть подчинена главному: слушанию и исполнения закона Создателя. Никакая жертва не будет принята Богом, если человек не приносит ее от чистого сердца. Господь обладает всей Вселенной, Он не нуждается ни в чем от человека, и если Он принимает жертву, то только потому, что эта жертва является знаком сердечной любви человека к Богу. А если этой сердечной любви в человеке нет, если нет именно пожертвования, отрывания от сердца, если у человека с Богом товарно-денежные отношения, то, конечно, Богу такое отношение не угодно. Вот как пророк Исаия говорит об этом: «К чему Мне множество жертв ваших? говорит Господь. Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота, и крови тельцов и агнцев и козлов не хочу» (Ис. 1, 11). Богу не нужны внешние жертвы, внешние обряды, которые не соответствуют содержанию. Да, православные обряды хороши и могут быть спасительны, но лишь тогда, когда человек связывает с ними свое сердце, а не когда они формально исполняются. Но и сейчас встречаются люди, подобные древним фарисеям, которые считают, что если он правильно крест на себя наложил, то он уже из себя всех бесов повыгонял. Хотя, конечно, нехорошо, когда человек крестится неблагочестиво, торопливо и без благоговения, ведь наложение на себя крестного знамения без благоговения и есть проявление пустого обряда, пустое сотрясение воздуха.

«Не торопись языком твоим, и сердце твое да не спешит произнести слово пред Богом; потому что Бог на небе, а ты на земле; поэтому слова твои да будут немноги» (5. 1). Когда мы молимся, мы не должны быть многоречивы, потому что Господь нам сказал: «А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны» (Мф. 6, 7). Но зачем Соломон подчеркивает, что Бог на небе, а человек — на земле, когда это прекрасно известно? Потому что в основе настоящей молитвы лежит страх Божий, ощущение того, что Бог находится за всеми пределами нашего воображения. Мы не можем представить Бога, не можем вообразить Его. Если мы будем молиться нашим образам и представлениям о Боге — они станут идолами, заслонят от нас Лицо живого Бога, ищущего нас. Вот зачем Соломон это подчеркивает: чтобы напомнить, что Бог — на небе, а человек на земле. Бог выше всего, выше всех пределов, выше всякого совершенства. Если человеку надо подробно объяснить, что ты от него хочешь, и он все равно может тебя неправильно понять, сделать что-то не так, то Бог еще до нашей просьбы прекрасно знает, что нам надо. Бог не нуждается в подробных толкованиях нашего прошения. Хотя многие люди считают, что Богу нужно все объяснить подробно, и даже некоторые подают записки о здравии и об упокоении с именем, фамилией и отчеством, чуть ли не с домашним адресом, чтобы Бог случайно не перепутал одного человека с другим. Это, конечно, абсолютно языческий подход, предполагающий глупых языческих богов, не знающих людей. Но Бог знает все, поэтому «слова твои да будут немноги». Но можно спросить, почему все-таки слова наших молитв бывают многими, ведь некоторые молитвы достаточно длинные. Но «многость» молитвы определяется нужностью или ненужностью, уместностью или неуместностью. Если мы посмотрим на образцы молитв, которые приводятся в Слове Божием, например на молитвы царя Давида, то видим, какие большими они бывают. Псалом 118 имеет 176 стихов, но тем не менее в нем все слова уместны, все сказаны в полном согласии с волей Божией. А можно сказать два слова, и даже этих слов будет много, лучше бы их вообще не говорить. Например, расхожее выражение: «Господи, помилуй, ну когда же это кончится?» Здесь два слова молитвы — «Господи, помилуй», но хорошо, если такой молитвы не было бы, потому что нельзя употреблять имя Божие в таком контексте. Много или мало — зависит не от количества. А почему в Церкви так много слов в молитвах, много и самих молитв? Для того чтобы наш рассеянный, разваренный, желеобразный разум хотя бы на несколько минут собрать во время службы, чтобы хоть несколько слов из всей службы дошли до нашего сердца. Если бы наша служба состояла из одной молитвы Господней, сколько бы мы тогда молились? Я подозреваю, что мы вообще не молились бы, вот почему службы наши длятся два часа и больше, чтобы из этих двух часов мы хотя бы пять минут помолились. На Афоне многие подвижники все службы, кроме Литургии, заменяют Иисусовой молитвой, что разрешается по Уставу, потому что вся служба может быть сведена к словам Иисусовой молитвы. Но нельзя забывать о том, что сердце должно гореть перед Богом, биться в согласии с Иисусовой молитвой, ее нельзя просто многократно повторять, как попугай. Только тогда она будет поддерживать человека. Между прочим, то же относится и к священникам, потому что они тоже люди и их ум тоже рассеивается. Священнику тоже надо собирать свой ум для многочасовой молитвы на службе, недаром в Служебнике есть требование о том, что нельзя молиться на память, потому что можно отвлечься разумом и сбиться, надо всегда иметь текст перед глазами. Еще важно знать, что существующее молитвенное правило — оно на то и правило, оно выправляет, создает некоторые условия для того, чтобы нормально молиться. Это — своеобразные рамки, внутри которых осуществляется творчество, осуществляется искусство молитвы, но к этому правилу не сводится вся наша молитва. Нет, это только первый шаг к настоящей молитве, и если человек не научится молиться по правилу, он никогда не научится молиться правильно. Если художник не сделал для картины рамку, он не сможет ее правильно написать, она будет у него расплываться в разные стороны. Правило направляет, но им все не исчерпывается. Для того чтобы научиться молитве, нужно соединять вместе и правило, которое мы читаем, и чтение слова Божия, и сердечную молитву, которая произносится своими словами, и стихи из Псалтири, и стихи из слова Божия, потому что Библия — это слово Божие, сказанное Святым Духом. Молиться — это искусство, это не вычитка текста, и нет ничего более далекого от молитвы, чем вычитка правила. Мы знаем, что истинная духовная молитва дается именно Духом Святым, никак иначе ее не достигнешь. Как же достигать сосредоточенной молитвы? Надо использовать интеллект, разум, нужно медленно и вдумчиво повторять слова молитвы, надо понимать, что означает каждое слово, а сердце должно быть обращено к Невидимому Живому Богу. И только так, без этого правильной молитвы еще никто не достиг. Кому-то лучше молиться вслух, кому-то — про себя, в зависимости от того, как лучше человек воспринимает текст. Есть люди, которые при чтении книги проговаривают ее текст вслух, и таким людям лучше, конечно, молиться вслух, а тем, кто лучше воспринимает текст глазами, лучше молиться про себя. Это каждый решает сам, общего правила здесь нет. Бывает и так, что на человека нападает такое страшное оцепенение, когда он вообще ничего не может, ни вслух молиться, ни про себя, у него в любом случае молитва расползается, убегает в разные стороны, он вообще не может сосредоточиться. Тогда надо чередовать оба способа. Совершенно необязательно читать все правило подряд, с начала до конца. Его можно разделять на части, для того, чтобы внимание сохранялось, чтобы мы всегда были сосредоточены. Тогда мы каждую часть прочтем со вниманием, а если мы вдруг почувствовали, что во время какой-либо молитвы наше сердце особенно загорелось, то можно на ней остановиться особенно, потому что, по словам Иоанна Лествичника, это значит, что «ангел Божий молится с нами». И мы никогда не будем иметь столько времени для осознания наших грехов, сколько во время этой молитвы.

«Ибо, как сновидения бывают при множестве забот, так голос глупого познается при множестве слов» (5. 2). Если человек многословен, он проявляет свою глупость. Глупость — это не отсутствие разума, не слабость интеллектуальных способностей, это — невежество относительно Бога. Человек может быть академиком, но если он не знает Бога, то он глупец. И наоборот, человек может не окончить школы, никакого института, даже не уметь писать, но быть мудрецом.

«Когда даешь обет Богу, то не медли исполнить его, потому что Он не благоволит к глупым: что обещал, исполни. Лучше тебе не обещать, нежели обещать и не исполнить. Не дозволяй устам твоим вводить в грех плоть твою, и не говори пред Ангелом [Божиим]: “это — ошибка!” Для чего тебе делать, чтобы Бог прогневался на слово твое и разрушил дело рук твоих? Ибо во множестве сновидений, как и во множестве слов, — много суеты; но ты бойся Бога» (5. 3–6). Как часто мы даем обеты Богу, но, как только закончится тяжелая ситуация, мы тут же забываем о них, откладываем «на потом». Это — непочтение к Создателю. Обеты даются тогда, когда мы хотим попросить у Бога чего-то особенного, но в этом случае мы тоже обещаем Создателю что-то особенное, какое-то усердие, и если мы не выполняем обещания, то мы смеемся перед лицом Божиим, издеваемся над ним. И лучше вообще не обещать, чем обещать и не исполнить. Бог не требует от нас обетов, но если дал — то надо исполнять. И нельзя искать оправдания неисполнению обета, искать причины, нельзя говорить Богу, что ты ошибся, когда давал обет. И если человек нарушает обеты, у него все валится из рук, Бог разрушает всякое его дело. Здесь же царь Соломон говорит и о том, что много суеты не только во множестве слов, но и во множестве сновидений. Многие люди пытаются объяснять, истолковывать свои сны, создавать целые истории вокруг своих снов. Но мы достоверно знаем, что если человек верит сновидениям, он может сойти с ума. Известно множество случаев, когда люди попадают в сумасшедшие дома, если постоянно реагируют на различные видения, «откровения» и тому подобное. Мы должны слушаться только слова Божия, а не видений и снов. Есть история о том, как некий монах очень верил снам, жил по снам, ориентировался на них в своем поведении и делах. Однажды он увидел сон, что все христиане горят в аду, а все иудеи пребывают в раю. И он поверил этому сну, снял с себя монашеские одежды, принял иудаизм, женился на еврейке, стал иудеем, но вскоре погиб страшной смертью. Снам верить нельзя, и, более того, их даже не надо и рассказывать. В Писании крайне редки случаи, когда Господь давал Свое откровение через сон. Нил Синайский говорит, что нельзя ожидать, и просить, и верить никакому видению, которое бы ни пришло тебе: ни Бога, ни Божией Матери, ни Ангелов, ни мучеников, дабы тебе не впасть в страшную прелесть. Лучше любое видение отбросить рукою смирения, чтобы не попасть в лапы волков, которые хотят погубить человеческое сердце. Всегда надо с крайней рассудительностью реагировать на любые видения, и Церковь относится к ним с большой осторожностью. Ложные видения разжигают в человеке гордость и самомнение, а истинные видения рождают кротость, покаяние и смирение. Еще важно, если видение не содержит в себе никаких догматических ошибок, вот так проверяется истинность видения. Но на самом деле мы и не достойны видений и откровений, и проверять их истинность должны не мы сами, а те, кому дана власть от Бога, то есть священники и епископы.

«Если ты увидишь в какой области притеснение бедному и нарушение суда и правды, то не удивляйся этому: потому что над высоким наблюдает высший, а над ними еще высший; превосходство же страны в целом есть царь, заботящийся о стране» (5. 7–8). Не надо думать, что когда-нибудь на земле восторжествует социальная справедливость. Царства Божия на земле — не будет, оно будет только тогда, когда весь мир будет преображен. И справедливости на земле нет не потому, что социальные условия плохие, а потому, что человек живет по своим страстям, человек хочет, чтобы ему угождали, ему служили. На земле ничего никогда не изменится, здесь всегда будет несправедливость, но она, однако, должна пресекаться той иерархией, о которой говорит Соломон. Заботиться о справедливости должен царь, который не сидит в далеких недосягаемых чертогах, но близок к народу, сам вникает в мелочи жизни человека и заботится о нем. Только страна, где есть такой царь, будет счастлива, а не та, в которой правительство разъезжает на бронированных лимузинах и из их окон глядит на народ. Но полной справедливости не будет на земле никогда, и не надо пытаться поднимать мятежи во имя справедливости, это бесполезно. Вспомним рассказ о сиракузской старухе, которая молилась богам за тирана, который убил ее детей, чтобы он долго жил. И когда ее спросили, зачем она так делает, она ответила, что пережила уже четырех тиранов и каждый следующий был хуже предыдущего. Замечательно сказал Блаженный Августин в книге «О граде Божием»: «Почему Бог попускает, чтобы на земле правили и добрые, богоугодные, цари и тираны, творящие злое? Для того Бог это делает, чтобы люди, младенчествующие умом своим, не думали, что государство имеет хоть какое-то значение для души человеческой». Эти слова нам очень важно помнить сейчас, когда люди думают, что жизнь государства для нас очень важна, когда они все время размышляют о том, что происходит в стране. Но Бог не случайно учит людей, и коммунисты, и демократы, и все остальные посланы Богом для того, чтобы люди не привязывались к земным властям, к земному государству. Никакой человек не доживет до абсолютного взлета своей страны, а скорее всего, никакого взлета просто не будет вообще, и взлета не будет, и самого человека не будет. Если человек умирал за веру, за царя как охранителя Церкви, за свое Отечество, как раньше, — это хорошо, а если человек умирает без веры и за царя как за тирана, каким был, например, Сталин, — то это неправильно, это бессмысленно.

«Кто любит серебро, тот не насытится серебром, и кто любит богатство, тому нет пользы от того. И это — суета» (5. 9). Действительно, это так и есть, денег всегда мало, людям всегда не хватает денег. Конечно, это относится только к тем людям, которые любят деньги, к счастью, любят их далеко не все. Пользуются — все, но не все их любят. Человек, который не любит деньги, — свободен от них, а человек, который любит деньги, никогда ими не насытится. Известны примеры, когда умирают нищие люди (или которые считались такими), а после смерти у них в шкафу находят большие деньги, которыми они так и не пользовались, просто хранили их, как Скупой рыцарь. В любви к деньгам, к серебру много суеты, эта любовь засасывает человека, он делает деньги ради них самих. Посмотрите на современную цивилизацию: зачем человеку миллиард долларов? Он же никогда не сможет их не то что проесть, он даже не сможет их вообще потратить, но он хочет заработать еще миллиард, и не один. Можно построить себе десять дворцов, но при всем желании в них даже не проживешь, потому что жить можно только в одном месте, а не в десяти одновременно. Любовь к деньгам — это страсть, классическое заболевание души. Интересно, что это — сравнительно новая болезнь, дело не в том, что раньше не было скупых людей, были, конечно, а в том, что сейчас люди стали воспринимать это как норму, и есть современная поговорка, что счастье не в деньгах, а в их количестве. Откровенная любовь к деньгам начала формироваться в Англии в XVII веке. До определенного времени англичане считали, что человек должен работать до тех пор, пока не заработает 50 тысяч фунтов, тогда он покупает себе поместье и живет себе дальше, уже не работая, таких средств ему должно быть достаточно. А если он стремился к большему, его считали сумасшедшим, в буквальном смысле. Но — наступила эпоха Реформации, распространилось лжеучение кальвинизма, которое утверждало, что люди Богом уже предопределены: одни к гибели, а другие — ко спасению, вне зависимости от их дел и поступков. Бог одних людей отправит в ад, а других — в рай, как Ему захочется. Но как определить, спасен ты или погибший человек? Тогда кальвинисты стали считать, что если ты зарабатываешь много денег, то это знак от Бога, что ты будешь спасен, чем больше у тебя денег, тем больше указаний на спасение. Так появляется капитализм, то есть стремление к деньгам во что бы то ни стало. Именно в результате появления ереси кальвинизма люди стали желать заработать как можно больше. Даже у древних евреев не было такого явного и очевидного стремления к деньгам, и это — результат именно отпадения от истинного христианства, возникновения ереси протестантизма. Кто любит богатство, тот не получит от него пользы, все вытечет сквозь пальцы, другое дело — пользоваться богатством как средством.

«Умножается имущество, умножаются и потребляющие его; и какое благо для владеющего им: разве только смотреть своими глазами?» (5. 10). Действительно, чем больше богатство, тем больше «паразитов» и приживальщиков вокруг, а богатый сидит и смотрит, как пользуются его деньгами.

«Сладок сон трудящегося, мало ли, много ли он съест; но пресыщение богатого не дает ему уснуть» (5. 11). У богатых часто бывает бессонница, они могут много съесть и много выпить, а затем мучаются бессонницей, страдают желудком. Богатый постоянно заботится о том, как бы не потерять свое богатство, как бы его не ограбили, а простой трудящийся спит спокойно, и это Бог дает ему Свое благословение.

«Есть мучительный недуг, который видел я под солнцем: богатство, сберегаемое владетелем его во вред ему. И гибнет богатство это от несчастных случаев: родил он сына, и ничего нет в руках у него. Как вышел он нагим из утробы матери своей, таким и отходит, каким пришел, и ничего не возьмет от труда своего, что мог бы он понести в руке своей. И это тяжкий недуг: каким пришел он, таким и отходит. Какая же польза ему, что он трудился на ветер? А он во все дни свои ел впотьмах, в большом раздражении, в огорчении и досаде» (5. 12–16). Почему же богатство вредит тому, кто владеет им? Потому что оно внезапно исчезает, ему нельзя верить. Сколько людей падали в самый разгар своего взлета! Вспомним хотя бы наш дефолт, сколько накоплений лопнуло тогда. А сколько людей стали банкротами во времена Великой депрессии в Америке ― и так далее и так далее. Вот человек вроде бы богат, вот он уже поднялся — и все лопнуло разом, и даже сыну своему передать абсолютно нечего. И как вышел он нагим из утробы матери, так и уйдет в могилу таким же, ничего не возьмет с собой, сколько бы он ни трудился. Вот почему царь Соломон говорит, что стремление к богатству — это тяжкий недуг, болезнь, которая разлагает разум человека. Все дни свои такой человек «ел впотьмах», бегал, суетился, перекусывал на ходу, огорчался, заботился о том, как бы его конкуренты не обошли, как бы не прогореть, а в результате — богатство лопнуло как мыльный пузырь. И остался человек с язвой вместо денег.

«Вот еще, что я нашел доброго и приятного: есть и пить и наслаждаться добром во всех трудах своих, какими кто трудится под солнцем во все дни жизни своей, которые дал ему Бог; потому что это его доля. И если какому человеку Бог дал богатство и имущество, и дал ему власть пользоваться от них и брать свою долю и наслаждаться от трудов своих, то это дар Божий. Недолго будут у него в памяти дни жизни его; потому Бог и вознаграждает его радостью сердца его» (5. 17–19). Итак, в чем же добро для человека? В чем земное благо? Надо и есть, и пить, и наслаждаться добром в делах своих, ибо это доля человека в этом мире. Но получить эту долю, чтобы наслаждаться, можно только тогда, когда ее даст Бог, иначе человек не получит ничего, иначе он будет несчастным, будет мыкаться впотьмах и ничего не добьется. Надо всегда знать, что богатство — это тоже дар Божий, и нужно пользоваться богатством как даром Божиим, а не думать, что это — твоя заслуга. Но опять же это земное счастье — не настоящее, не подлинное, потому что человек недолго будет на земле, и после смерти не будет помнить ничего из жизни, ему будет все равно, что было раньше. Поэтому Бог вознаграждает человека радостью — возможностью благодарить Бога и пользоваться его дарами здесь, на земле.

«Есть зло, которое видел я под солнцем, и оно часто бывает между людьми: Бог дает человеку богатство и имущество и славу, и нет для души его недостатка ни в чем, чего не пожелал бы он; но не дает ему Бог пользоваться этим, а пользуется тем чужой человек: это — суета и тяжкий недуг!» (6. 1–2). Такое часто бывает — что человек работает без устали, а потом он устал, свалился, и уже другие едят то, что он наработал. Такое бывает сплошь и рядом. Недаром пастырь Ерма говорит, что богатый подобен сухому дереву, по которому вьется виноградная лоза, то есть богатый — это сухое дерево, а виноградная лоза — это бедный. И вот таким образом они друг друга спасают: богатый должен спасаться милосердием, а бедный спасается терпением своей бедности и молитвой за богатого, они поддерживают друг друга, и таким образом они спасаются.

«Если бы какой человек родил сто детей, и прожил многие годы, и еще умножились дни жизни его, но душа его не наслаждалась бы добром и не было бы ему и погребения, то я сказал бы: выкидыш счастливее его, потому что он напрасно пришел и отошел во тьму, и его имя покрыто мраком. Он даже не видел и не знал солнца: ему покойнее, нежели тому. А тот, хотя бы прожил две тысячи лет и не наслаждался добром, не все ли пойдет в одно место? Все труды человека — для рта его, а душа его не насыщается» (6. 3–7). Если даже у человека много детей и живет он долго, но, если его душа не наслаждается добром от Божия благословения, выкидыш счастливей такого человека. Потому что этот человек напрасно пришел в мир, он не научился получать радости от добра и делал его через силу. Настоящее делание добра должно быть естественным, если человек не делает добра ради Бога, то он напрасно пришел в этот мир. Он отошел во тьму, и имя его покрыто мраком, то есть забыто Богом. Выкидыш даже не знал солнца, не знал этого печального мира, и поэтому он счастливее того, кто всю жизнь суетился, но никогда не получал удовольствия от добра. В этом и есть ответ на вопрос, почему многие бедные христиане счастливы: потому что они понимают цель своей жизни, смысл ее. А богатый человек, который не имел удовольствия на земле от добра своего, ушел во тьму, и имя его покрыто мраком. И неважна долгота жизни человека, хотя люди часто говорят: какая несправедливость, такой молодой — и умер, а так много мог бы еще сделать. Смерть сама по себе не является чем-то важным, если ты даже две тысячи лет проживешь, умрешь все равно. Смерть стоит перед каждым из нас, все равно она идет за нами следом. Важно не сколько прожить, а как прожить, важна наполненность жизни, ради чего человек живет. Святая Любовь прожила семь лет, умерла за Христа, но она и была счастлива, и сейчас счастлива. И даже земное счастье будет недоступно для человека, если он не научился радоваться добру, не научился пользоваться добром. Сколько бы человек ни ел и ни трудился, богатство его душе не поможет. Часто бывает так, что человек сидит за обеденным столом, уже наелся, глазами бы еще поел, но желудок уже не принимает пищи, он насытился. А душа — не насыщается от еды, душа вообще ненасытна, и это не случайно, потому что душа сотворена по образу Божию и призвана, чтобы слиться с бесконечным и бессмертным Богом. Только в Нем она может насытиться, а безбожная душа ненасытна. Многие впадают в заблуждение, думая, что ненасытность можно излечить переменой способа насыщения, например сменить еду, сменить жену, сменить место жительства. Но жажда души не излечится, она только усилится, потому что она не насыщается без Бога, только Бог может ее насытить. Сам Господь сказал, что истинная пища для человека — эта плоть Его, и единственное питье — кровь Его. Только это сможет насытить жажду человеческих душ, только тогда душа будет удовлетворена. В Ветхом Завете царь Давид мечтал о том времени, когда душа его сможет насытиться, а язычники вообще ничем насыщаются. Язычники внешне могут выглядеть счастливыми, но суть их печальна. Есть сотни свидетельств древних философов-язычников, которые говорят о том, что мир — это проклятое место, место несчастья, а боги существуют для того, чтобы смеяться, издеваться над человеком.

«Какое же преимущество мудрого перед глупым, какое — бедняка, умеющего ходить перед живущими? Лучше видеть глазами, нежели бродить душею. И это — также суета и томление духа!» (6. 8–9). Лучше видеть и понимать реальность, чем жить в выдуманном фантастическом мире. Но юноши и девушки часто строят воздушные замки, выдумают разнообразных женихов и невест, воображают себе блестящее будущее. И получаются сплошные неудачи, потом что человек бродит душой, как бродит брага, а наверху этой браги — пена, и человек выплескивает эту пену в окружающий мир, он не видит реального мира, потому и несчастен. У такого человека жизнь проходит как тень, и это та же суета и томление духа.

«Что существует, тому уже наречено имя, и известно, что это — человек, и что он не может препираться с тем, кто сильнее его. Много таких вещей, которые умножают суету: что же для человека лучше? Ибо кто знает, что хорошо для человека в жизни, во все дни суетной жизни его, которые он проводит как тень? И кто скажет человеку, что будет после него под солнцем?» (6. 10–12). Если человек живет, как ему хочется, суета резко усиливается, умножается, происходит энтропия. Мы знаем, что многие люди живут по тем правилам, которые они сами для себя выдумали, и вокруг такого человека происходит настоящая суета, просто бедлам. Энергичные люди могут многое сделать, они могут и мир взорвать, если их не ограничить. Человек не ищет того, что реально хорошо в этой суетной жизни, он не ищет твердых основ, и потому он ломает все вокруг, делая все окружающее тенью. И тут Соломон снова возвращается к своей мысли: кто знает, что будет под солнцем после твоей смерти? Как ты можешь работать ради будущего, когда ты даже не знаешь, какое оно будет? У Льюиса в одном из его произведений есть такой эпизод: Ангел Хранитель разговаривает с одним ученым и спрашивает его: «К чему ты стремишься, чего хочешь?» Тот отвечает: «Я хочу, чтобы человечество прыгало с планеты на планету, завоевывало весь космос и таким образом стало бы бессмертным». — «А какой будет вид у этих людей, ты знаешь?» — «Нет, не знаю». — « А во что они будут верить, знаешь?» — «Нет, не знаю». — «А чего они будут хотеть?» — «Не знаю». — «Что же получается? Ты разум их не любишь, тело не любишь, волю не любишь, что же остается человеку? Ради чего ты предлагаешь эти безумные идеи?» Многие родители говорят, что они работают, чтобы их детям было хорошо, что они живут ради детей. Но обычно детям таких родителей бывает плохо, обычно такие родители переламывают жизнь детей, а потом еще и жалуются, что они всю душу в них вложили, а дети им в лицо плюнули. Но чаще всего оказывается, что те дети, которые «плюнули в лицо», просто вовремя сбежали от своих родителей, чтобы они не загубили их до конца. Люди неразумны, зачем они рвутся переделывать будущее, когда не знают, какое оно будет? Будущего еще нет, поэтому надо жить сейчас, и с Богом.

И царь Соломон спрашивает, знает ли кто, что хорошо для человека во дни его суетной жизни? Кто скажет, что будет после него? И так отвечает на свой вопрос:

«Доброе имя лучше дорогой масти, и день смерти — дня рождения» (7. 1). Люди, читающие эти слова, воспринимают их как две отдельные фразы. С одной стороны, уважение к человеку лучше, чем внешнее богатство и роскошь, лучше, чтобы человек был прославлен добродетелями, нежели он будет украшен бриллиантами. А вторая часть воспринимается отдельно, как жесткий пессимизм: лучше умереть, чем жить, потому что в этом мире все очень плохо. На самом деле здесь одна мысль, но дело в том, что в еврейском языке принят так называемый параллелизм, то есть одна и та же мысль повторяется и усиливается во второй половине фразы, например «яко в беззаконии зачат есмь и во гресе роди мя мати моя» (Пс. 50, 7). Вся Псалтирь и все притчи Соломона построены по этому принципу, там множество параллелизмов. Итак, твое доброе имя останется с тобой навсегда, а дорогая масть — нет. И неизвестно, что будет с родившимся человеком, поэтому день его смерти лучше дня рождения. А смерть — это конец, который венчает дело, по концу жизни судят о человеке. Слово «телос» в греческом языке имеет два значения: это и конец, и цель. То есть в день смерти человек придет к цели, завершит жизнь, и каким он придет ко дню смерти, таким он останется навечно. Мы знаем, что покаяние после смерти невозможно, измениться уже нельзя. Поэтому день смерти — это решающий день, как говорил Господь, «в чем застану, в том и сужу». И в этом смысле день смерти действительно важнее дня рождения, более того, день рождения для нас — это день приближения к смерти, к ее зияющей пасти. И поэтому дальше царь Соломон говорит:

«Лучше ходить в дом плача об умершем, нежели ходить в дом пира; ибо таков конец всякого человека, и живой приложит это к своему сердцу. Сетование лучше смеха; потому что при печали лица сердце делается лучше. Сердце мудрых — в доме плача, а сердце глупых — в доме веселья. Лучше слушать обличения от мудрого, нежели слушать песни глупых; потому что смех глупых то же, что треск тернового хвороста под котлом. И это — суета!» (7. 2–6). Почему же плакать об умершем лучше, чем веселиться на пиру? Потому что смерть — это конец всякой плоти, и такой подход к жизни — более трезвый. Нехристиане страшно боятся смерти, поэтому пытаются в мыслях своих удалиться от нее подальше. В чем корень того, что даже пожилые люди красятся, украшают себя? Потому что они боятся приближения смерти и пытаются молодиться, думая, что этим они отсрочат день своей смерти. Но это приводит только к тому, что, когда они придут ко дню смерти, у них не будет никакого правильного багажа, как если бы человек, который переезжает на другую квартиру, начал собирать свои вещи только в последний день. При этом он будет суетиться и половину вещей забудет, потеряет. А человек, который помнит о смерти и плачет об умершем, — мудрее, и сердце его становится лучше. Человек, который не думает о смерти, не понимает, что ему предстоит ответить перед Богом, живет совершенно безумно, живет стихийно, как животное. Если человек не знает, зачем он живет, какова цель его жизни, он транжирит жизнь, и он не заберет с собой то, что нужно. Деньги он с собой не заберет, а добрые дела и Евангелие — заберет. И чем больше человек нахватывает внешнего, чем больше он пьет, веселится, меняет жен, мужей, везде носится, — тем больше он опустошается, потому что такая жизнь — эта не приобретение, а потеря, потеря жизненных сил и сердечной мудрости. Такое бессмысленное «трещание» жизни действительно напоминает треск хвороста под котлом. Но даже язычники, не знавшие Бога, знали, что истинная мудрость в том, чтобы помнить о смерти, и Евангелие говорит о том, что человек должен готовиться к Страшному Суду: «Подобно как бы кто, отходя в путь и оставляя дом свой, дал слугам своим власть и каждому свое дело, и приказал привратнику бодрствовать. Итак бодрствуйте, ибо не знаете, когда придет хозяин дома: вечером, или в полночь, или в пение петухов, или поутру; чтобы, придя внезапно, не нашел вас спящими. А что вам говорю, говорю всем: бодрствуйте» (Мк. 13, 34–37). Человек, не думающий о смерти, подобен спящему, он ничего не видит, не понимает, не знает, зачем он живет. Недаром многие монахи селились около гробниц, чтобы всегда помнить о смерти. Память смертная — это одно из лучших лекарств для человека. Иоанн Лествичник говорит нам о том, что надо помнить о плачевной трапезе червей и будем меньше есть. Память смертная лечит очень много грехов, как говорит Иисус, сын Сирахов, «во всех делах твоих помни о конце твоем, и вовек не согрешишь» (Сирах. 7, 39). Мы знаем о том, что мы все смертны, но знаем и то, что смерть — это не конец, а только начало нашего ответа перед Богом.

«Сетование лучше смеха; потому что при печали лица сердце делается лучше». В еврейском переводе сказано, что при печали сердце делается счастливее, и это — подлинный факт. Человек, который умеет плакать, может заглянуть в себя, в свою душу, он понимает, что там нужно поправить. Такой человек действительно становится счастливым, потому что истинные слезы и сетование ради Бога рождают радость. Когда человек поплачет о своих грехах, потом он ощущает некий тихий покой, мы с вами это хорошо знаем. Ведь своими силами такой покой недостижим, такой покой — от Бога. Правда, некоторые люди думают, что любой плач — это достижение, что хорошо, когда человек сетует. Но о чем он сетует? Но еще есть представление о том, что если человека убили — то он уже мученик, что генерал Карбышев умер мученической смертью. Это совершенно не так. Ни Карбышев, ни Зоя Космодемьянская мученической смертью не умерли. Мученик — это свидетель во имя Христово, и только такой человек является мучеником, а не просто всякий убитый. Это важно понимать, чтобы не было смешения понятий, чтобы мы не считали, что внешние добрые дела являются чем-то ценным перед лицом Божиим. Никакие сами по себе добрые дела человека, сделанные без Христа, никого не оправдают. Все ветхозаветные праведники шли в ад, шли в места вечной скорби, потому что не были еще искуплены кровью Христа Спасителя. Только кровь Христа и дела, ради Христа сделанные, способны очистить человека. Люди, у которых нет истинного православного понимания, говорят: главное, чтобы человек был хороший, и неважно, что он мусульманин, иудей, сектант, как же он может погибнуть в вечности, если он такой хороший человек. Но никакая земная «хорошесть» не спасает, потому что суть спасения состоит в том, что человек должен восстановить свою связь с Богом. Просто хороших дел тут недостаточно, нужно, чтобы добрые дела делались ради веры православной, только тогда они оправдывают и очищают человека. И главное разделение между людьми не в том, что есть хорошие и плохие люди, а в том, что есть те, которые захотели соединиться с Богом через Христа, и те, которые не захотели соединиться с Богом. Равнодушные ко Христу люди все равно отвергают Христа, потому что принятие Бога предполагает активное Его принятие, жизнь по вере. Можно знать наизусть множество молитв, но ни на шаг не приблизиться к Богу, а можно знать только «Символ веры», но жить по этой вере и достигнуть Царства Божия. Сам Господь дал нам веру; в Евангелии есть эпизод, когда иудеи спрашивают Христа, какое же доброе дело нам делать, а Он отвечает: «Вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал» (Ин. 6, 29). Конечно, добрые дела необходимы, но только сделанные ради Христа и не как дающие нам спасение, а они делают спасение усваивающим, то есть добрые дела не сами по себе, при помощи них спасение нам усваивается.

Итак, «сердце мудрых — в доме плача, а сердце глупых — в доме веселья». Глупые люди думают, что они будут счастливы, забывая обо всем, беззаботно веселясь, разнообразно наслаждаясь телесно. Но долго так продолжаться не может, организм человека начинает уставать, и человек остается у разбитого корыта. Вспомним, что глупость с точки зрения Библии — это неверность Богу, в том, что человек отвергает своего Творца. Любой безбожник — глупец. Здесь грань именно религиозная, здесь речь не идет об интеллектуальном багаже или просто об умственных способностях, а о том, как человек проявляет все это. Многие думают, раз они что-то делают очень активно, то это уже хорошо. Но Богу важно не то, что люди что-то делают в принципе, а то, что они должны делать ради Него, только такая цель оправдывает средства, и только такие дела ценны перед Богом. Как сказано, «работайте Господеви со страхом и радуйтеся Ему и с трепетом» (Пс. 2, 11). Работать ради Бога, работать Богу — это значит испытывать чувство страха Божия, чувство благодарности Богу, любовь к Богу, лучше всего, конечно, — дать Ему ответную любовь.

«Лучше слушать обличения от мудрого, нежели слушать песни глупых; потому что смех глупых то же, что треск тернового хвороста под котлом». Конечно, людям не нравится, когда их обличают, всем нравится, когда нас хвалят. Но слушать обличения от мудрого — это значит не просто выслушивать, но усваивать, то есть усвоивший обличение мудрого сам становится мудрым. А что значит слово «обличение»? Это — снятие всех личин, показывание настоящего лица человека, и мудрый может открыть вам ваше настоящее лицо. В романе Льюиса «Пока мы лиц не обрели» главная героиня пишет книгу об обличении Бога, считая, что Бог с ней поступил несправедливо, и она хочет с ним судиться. Бог принимает ее вызов, и, когда она попадает на суд, вместо той книги, которую она написала, ей показывают как будто ее свиток, но текст там совершенно другой и написан каким-то странным, особым почерком. Она его прочитывает, тоже необычным голосом, и понимает: вот что именно она хотела сказать, вот что она говорила на самом-то деле, и это был ответ Бога. Он показал ей, что за всеми ее обличениями скрывался лишь эгоизм, желание, чтобы люди служили ей, чтобы жили для нее. Это и было обличение, обнажение истинного лица. Обличение заключается совсем не в том, что человеку просто говорят: ты нехороший, а в том, что человеку показывают место, где он находится. И только тогда возникает возможность покаяния. Грань между обличением и осуждением простая: осуждающий человек принимает на себя функцию судьи, приговаривает человека, оценивает его сердце, на самом деле не зная его сердца. А обличение оценивает дела человека, и обличать дела — наша прямая обязанность, потому что мы не имеем права зло называть добром. А как только человеку говорят, что он не прав, он сразу вспоминает Евангелие, вспоминает, что там сказано «не суди, и не судим будешь», он сразу рассуждает, пытается заткнуть рот обличающему. Но сказано еще, что «горе тем, которые зло называют добром, и добро — злом, тьму почитают светом, и свет — тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое — горьким!» (Ис. 5, 20). Мы должны оценивать дела, и свои и чужие, но мы не должны оценивать людей, мы можем оценивать только себя, потому что себя мы знать можем, а знать, что происходит в сердце другого человека, — нет. Мы можем сказать, что блуд — это страшное преступление, смертный грех перед Богом, но мы не можем сказать, что человек — блудник, прелюбодей и преступник. Так судить может только Сам Господь Бог, и Он это скажет, если человек не раскается. Мы не знаем, способен ли человек расстаться со своим грехом, намерен ли он это сделать, но мы вершим суд, выносим ему приговор, а этого делать нельзя. То, что человек творит блуд, — это правда, но то, что он блудник, — это ложь. А почему царь Соломон говорит именно о терновом хворосте под котлом? Когда горит терновник, искры разлетаются в разные стороны, иголки от него тоже летят, и можно сильно обжечься. И песни глупых сами по себе бессмысленны, они трещат, разлетаются в разные стороны, и тоже могут тебя обжечь, таков же и смех глупых. И недаром люди после посещения дискотек часто звереют, у них проявляются суицидальные наклонности, потому что в таких местах происходит треск суеты, и душа человека поджигается и болит.

«Притесняя других, мудрый делается глупым, и подарки портят сердце» (7. 7). Здесь речь не идет о подарках вообще, а о взятках. Если мудрый притесняет других людей, если он начинает брать взятки, то он становится глупым, потому что он уже не поступает по воле Бога. Мудрость несовместима с нелюбовью к ближним, не может быть мудрым человек, который ворует. Сколько людей растратили свои таланты, потому что они обижали других, ведь если один человек притесняет другого, он неспособен понять его, такого, как он есть, он не видит, что у человека внутри. Ты, если угнетаешь человека, должен специально создать внутри себя некий его отрицательный образ, дескать, он заслуживает такого к себе отношения, это психологически необходимо. А подарки портят сердце потому, что человек ради подарков перестает поступать по справедливости, внутри него происходит переоценка ценностей, и он начинает думать, что важна не правда, не справедливость, а количество денег, которое у него есть. И в этом корень греха.

«Конец дела лучше начала его; терпеливый лучше высокомерного» (7. 8). Завершение дела лучше начала, и высокомерный не дойдет до конца дела, здесь тоже мы видим библейский параллелизм, взаимодополняющее объяснение. Высокомерный человек выдумает себе идеи, нафантазирует, и будет доволен своими фантазиями, а дело не завершит. А терпеливый смиренно делает свое дело и достигнет конца его. Дела высокомерных меньше живут на земле.

«Не будь духом твоим поспешен на гнев, потому что гнев гнездится в сердце глупых» (7. 9). Разве человек в гневе может осмыслить обстановку, он уже готов разбежаться и удариться лбом о стену, его ярость захлестывает, часто он даже зрения лишается, у него багровые круги перед глазами встают, его часто просто «несет», а кто его несет? Конечно, враг, бес несет такого человека. И чем больше его «несет», тем глупее он становится. Человек, который часто гневается, совсем глуп, он сначала сделает, а потом подумает, и часто потом сожалеет, переживает о сделанном. Почему царь Соломон сначала говорит о высокомерии, а потом — о гневе? Потому что там, где нет терпения, а есть высокомерие, чаще всего появляется и гнев: как же меня, такого хорошего, — и так обидели! Ну, я сейчас ему покажу! И чем высокомернее человек, теми сильнее его «несут» бесы. Развитие греха здесь показано с большой точностью.

«Не говори: “отчего это прежние дни были лучше нынешних?”, потому что не от мудрости ты спрашиваешь об этом» (7. 10). Очень актуальные слова, потому что часто люди говорят: «В наше-то время как было хорошо, и колбаса была по 2,20, а водка стоила 3,70, вот жизнь была… А при царе-батюшке как было хорошо, а сейчас какой ужас…». Но царь Соломон говорит нам, что не от мудрости мы так говорим, потому что фактически мы говорим, что виновато время, а не мы сами. Время тут ни при чем, как говорит Афанасий Великий, мы поставлены служить не времени, а Богу. Разве Бог изменился? Может быть, человеческая природа изменилась? Может быть, у нас сейчас души нет или тела? Да все у нас есть, и душа, и тело, и ум. Или дьявол изменился, может быть, он добрее или злее стал? Тоже нет. Да нет никакой разницы, люди не поменялись, природа такая же осталась, и внешние условия жизни к душе отношения не имеют. Разве в том трагедия наша, сколько сейчас водка стоит или сколько пшеницы посеяно, сколько тракторов на полях? А какое отношение к моей душе имеет количество ядерных ракет у США? Да никакого. Если ты работаешь в науке, создаешь эти ракеты — создавай, если ты правитель — правь по-Божьи, а если ты к этому не имеешь отношения — не обращай внимания. Когда люди начинают прилепляться к земле, к земному Отечеству, они думают, что все, что происходит вокруг них, — очень важно, а на самом деле все страны, все народы — это ничтожные вещи, которые не имеют никакого значения. Допустим, у нас с завтрашнего дня в стране воцарится монарх, вся страна станет православная, а наши границы пройдут от Атлантического океана до Тихого, до Индийского и так далее. Что же, лично каждому из нас не надо будет спасаться? Условия изменятся, но спасение происходит не в условиях, а в воле человека. А на волю количество тракторов никак не влияет. Воля наша никогда и никем не может быть подавлена, это дар от Бога, который никто не может забрать. Даже бесноватые имеют выбор — соглашаться с тем злом, которое им предлагает дьявол, или не соглашаться. И любовь к Родине, к России — это более низкий уровень, чем любовь к семье, потому что любить Россию гораздо легче, чем любить семью. Сто пятьдесят абстрактных миллионов любить проще, чем конкретную жену или конкретного отца. Любовь к своей Родине — это любовь к реальным ближним, это любовь не к территории, не к тракторам и не к ракетам, и понятие мать-земля — это вообще понятие языческое. Земля — это творение Божие, и все. Когда мы защищаем свою землю, свой народ — это мы защищаем наши границы, данные нам Богом, не более того, и защищать это мы должны только тогда, когда от нас не требуется воевать против Бога. А если от нас требуется воевать против Бога — мы должны отказаться. Сейчас от нас никто не требует воевать против Бога, и мы должны отдавать государству то, что оно с нас спрашивает, то есть идти в армию. Но сердце наше должно быть подчинено только Богу. Какова мотивация христианина для службы в армии? Только ради Бога, не ради России или Молдавии. Если ты будешь делать во имя ученика, ты получишь награду ученика, если будешь делать во имя пророка — получишь награду пророка, ради праведника — получишь награду праведника: «Кто принимает пророка, во имя пророка, получит награду пророка; и кто принимает праведника, во имя праведника, получит награду праведника» (Мф. 10, 41). Человек просто так вообще ничего делать не может, а если он делает что-либо ради человека, ради гуманистических ценностей, рады славы, тогда он воздает этому неподобающую честь.

«Хороша мудрость с наследством, и особенно для видящих солнце: потому что под сенью ее то же, что под сенью серебра; но превосходство знания в том, что мудрость дает жизнь владеющему ею» (7. 11–12). Здесь есть неточность перевода, потому что по-славянски это звучит «мудрость паче наследства», то есть мудрость лучше наследства, особенно для тех, кто видит солнце, солнце правды, Христа. Вот для таких людей, которые видят Христа, мудрость лучше, чем наследство, потому что мудрость поможет человеку и в этой жизни, и в будущей. И под сенью мудрости — то же, что под сенью серебра, потому что мудрый человек защищен так же, как он был бы защищен деньгами. Но мудрость дает жизнь тому, кто владеет ею, и никакие деньги не дадут такой защиты, потому что мудрость — это одно из имен Бога, премудрость Божия. И Дух Божий называется Духом Премудрости.

«Смотри на действование Божие: ибо кто может выпрямить то, что Он сделал кривым? Во дни благополучия пользуйся благом, а во дни несчастья размышляй: то и другое соделал Бог для того, чтобы человек ничего не мог сказать против Него» (7. 13–14). Царь Соломон говорит о том, что приходят на землю внешние бедствия, и человек не может с этим справиться. Человек всегда должен помнить, что он не властелин мира, что мы все ходим «под Богом». Если людям не напоминать об этом, то они будут забывать о том, что все происходит по попущению Божию. Никто не может отвратить бедствие, если его навел на нас Господь, кто может сделать прямым то, что Бог сделал кривым? В Книге пророка Исаии говорится: «Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю все это» (Ис. 45, 7). Это сказано для того, чтобы человек не думал, что он сам Бог. Иногда человеку полезно постоять на одной ноге, чтобы ощутить разницу между ним и Всемогущим. По Его попущению происходит все, по попущению Божию пришли и Наполеон, и Гитлер, и произошло это потому, что народы этого, можно сказать, хотели. Бог управляет миром не по самодурству, Он делает что-либо не просто так, а когда людям уж очень хочется. Вспомним трагедию Сербии. Но если бы вы знали, что творилось в Сербии раньше! Даже Россия была более благочестивой страной. Но в результате этих страшных бомбежек многие сербы покаялись, я знаю это из рассказов самих сербов. Так что все произошло промыслительно. Но важно при этом, что зло от этого не перестает быть злом, для того, кто зло делает, — это всегда зло. Для убийцы убийство — это зло, хотя для убитого это убийство злом не является, а может быть, является даже и благом. Как сказано в Евангелии: «…невозможно не придти соблазнам, но горе тому, через кого они приходят» (Лк. 17, 1).

Во дни благополучия надо пользоваться всем тем, что дает Бог, а в дни несчастья надо учиться на этих несчастьях, чтобы нам была польза от них. И тогда все люди признают правоту Бога в день Суда. По мысли Григория Богослова, промысел Божий подобен написанию большой картины, на ней есть темные пятна, есть цветные пятна, есть тени и т.п. А представим себе: кто-то пишет картину без теней или одной белой краской, что получится? А ничего, не получится никакой картины. Бог делает так, чтобы в этом падшем и извращенном грехом мире злые поступки людей имели свои добрые последствия, и это вписывается в картину Божия промысла, но, конечно, при этом зло остается злом для того, кто его делал, но не является злом для того, кто принимает его от Бога с благодарностью.

«Всего насмотрелся я в суетные дни мои: праведник гибнет в праведности своей; нечестивый живет долго в нечестии своем. Не будь слишком строг, и не выставляй себя слишком мудрым; зачем тебе губить себя? Не предавайся греху, и не будь безумен: зачем тебе умирать не в свое время? Хорошо, если ты будешь держаться одного и не отнимать руки от другого; потому что кто боится Бога, тот избежит всего того. Мудрость делает мудрого сильнее десяти властителей, которые в городе» (7. 15–19). Царь Соломон говорит, что он видел, и как праведник умирал, и Бог его не спасал, и как грешник жил долго. Это действительно так, и эта несправедливость всегда возмущала библейских авторов, в частности псалмопевца Давида, который вопрошал, почему же Бог не карает грешников, почему Он дает силы грешникам, а праведники умирают в своей праведности. Наша жизнь — это незавершенная пьеса, незаконченное художественное произведение, но судить о художественном произведении можно только тогда, когда оно закончится. Точно так же и о всеобщей справедливости можно будет говорить только в день Страшного Суда. А сейчас мир несправедлив, это, безусловно, чистая правда. Вспомним, что Господь отверг друзей Иова, которые говорили, что мир справедлив, что в нем нет ничего страшного. Нет, Бог прекрасно знает, что люди в этом мире поступают несправедливо, а полная справедливость возможна лишь ценой крови Христовой, и воцарится она в день Страшного Суда. Настоящая справедливость на самом деле — это страшная вещь для людей. Дальше Соломон говорит нам, что не надо мнить себя слишком праведным, не надо считать себя мудрым, обличать всех подряд, не надо губить себя, ты будь мудрым, но не выставляй себя слишком мудрым. Это очень важно, потому что многие считают, что говорить правду — это правильно и хорошо, надо всегда говорить «правду-матку». А одно святоотеческое изречение гласит: «Всегда знай, что говоришь, кому говоришь, когда говоришь, при ком говоришь и какие могут быть последствия». Таким образом, царь Соломон отвергает различных правдоискателей, правдолюбцев и правдорубцев, это не евангельские добродетели, это мнимые добродетели мира сего. Любой поступок является для нас добрым или злым только в силу того, угоден ли он Богу или нет. Грехом является только нарушение воли Божией, ничто другое грехом не является. И царь Соломон говорит нам о том, что не надо предаваться греху, не надо умирать не в свое время. Не надо экспериментировать с милосердием Божиим и думать, что Он тебе обязан прощать. И хорошо, если ты будешь идти золотым, серединным путем. Богу неугодны ревнители, но неугодны и разгильдяи. Ему неугодны ни правые, ни левые, ни обновленцы, Ему угодны христиане, идущие православным царским путем. И кто боится Бога, тот избежит всего того. Как избежать крайностей? Бояться Бога. В чем корень излишней ревности? В гордости, когда человек думает о своей праведности, и думает, что он сам всего добьется, сам спасет себя. «А говорил в сердце своем: взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера» (Ис. 14, 13), то есть «выше звезд вознесу престол свой» — это и есть самая настоящая дьявольская гордыня. Недаром самые жуткие ереси происходили от таких горе-ревнителей, которые свою праведность ставили выше праведности Божией. Даже обновленцы в Церкви грешили меньше ревнителей-фанатиков, которые убивали патриархов из-за мнимой ревности, как монофизиты поступили с патриархом Евфимием в Антиохии. Мнимый ревнитель Аввакум, который бил патриарха по лицу и кидал в него своей фелонью, говорил, что это есть «добрый извол», то есть правильное дело. Так что напрасно люди думают, что любая ревность — это праведность. Настоящая ревность всегда смягчена страхом Божиим, всегда будет знать меру, в отличие от неумеренной ревности еретиков. Все, что сверх меры — от бесов. Поступай по правде, бойся Бога, не греши, и — зачем тебе умирать раньше времени? Иди средним путем, и мудрость твоя будет сильнее любой светской власти, даже десяти властителей, так говорит царь Соломон. Здесь он опять подчеркивает, что любая земная власть — вещь ничтожная. А для нас важна мудрость, важно Богообщение.

«Нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы; поэтому не на всякое слово, которое говорят, обращай внимание, чтобы не услышать тебе раба твоего, когда он злословит тебя; ибо сердце твое знает много случаев, когда и сам ты злословил других» (7. 20–22). Какие полезные слова! Не на всякое слово надо обращать внимание, но люди так болезненно реагируют на любые слова, чуть что — обида, просто на всю жизнь. И лучший способ избавиться от осуждения — это помнить о своих собственных грехах. Нет человека праведного на земле, который бы делал добро и не грешил, все люди пронизаны первородным грехом и смертью, даже в момент своего зачатия и рождения. Люди уже рождаются нечистыми, со злой волей, им приятнее делать зло, чем добро, и мы вполне наблюдаем это в реальности. Человек направлен ко злу первородным грехом, и об этом рассказывает такая притча: один человек был очень гневливым и решил бороться со своим грехом. Он ушел в пустыню, потому что там ему будет гневаться не на кого и так он исцелится. Однажды у него упал и разбился кувшин, и он так разгневался, что разбил все кувшины, которые у него были. Никуда он не делся от своей страсти и вернулся обратно в монастырь. Иоанн Лествичник говорит, что гневливым людям нужно жить в общежительном монастыре, и рассказывает, как он однажды шел мимо келий отшельников и слышал, как они, находясь совершенно одни, мысленно нападали друг на друга. Все люди — существа падшие, пронизанные смертью, и все человеческие добродетели, сделанные не ради Христа, не спасут нас от смерти. Если бы можно было спастись добродетелями, добрыми делами, Христу не надо было бы умирать. У Адама до грехопадения был опыт жизни без греха, но потом закваска смерти, идущая от него, дошла и до нас. Конечно, своей волей мы не участвуем в грехе Адама, но если мы внимательно почитаем 3-ю главу книги Бытия, то увидим, как там непрерывно прорабатываются все поведенческие стереотипы человека. Адам посчитал, что он получит удовольствие помимо Бога, Ева посчитала, что запретный плод хорош для пищи и приятен на вид, и решила получить красоту помимо Бога, вместе они захотели получить знания независимо от Бога. Человек совершенно не стремится каяться после того, как согрешит, а стремится побежать в кусты, спрятаться, как сделали Адам с Евой. Затем Адам начинает оправдываться, сваливать вину на другого — то есть на Бога, и так далее. Все одно и то же, все повторяется много тысяч лет. Давайте посмотрим на себя, разве с нами такое не происходит? Только благодаря крещению и активному, уже своей волей, участию в исполнении Божиих заповедей можно как-то вырываться из этого порочного круга. И даже знание не предотвращает греха, если бы знание предотвращало грех, вообще не было бы никаких проблем. Тогда люди, всего лишь просто зная о том, что такое хорошо и что такое плохо, никогда бы не грешили. Но подавляющее большинство грехов делается людьми, которые прекрасно знают о том, что они совершают грех. Потом, конечно, начинаются обоснования, оправдания и т.д. и т.п., но это же все будет потом. Сказано, что «всякое дыхание да хвалит Господа», но это не означает, что можно просто сидеть в шалаше, не грешить и хвалить Господа. Спасение наше заключается не просто в хвале Бога, а в том, что нужно соединиться с Ним. Чтобы спастись своими силами, самому, нужно разорвать пространство и время, и своими силами прорваться к Богу. Спасение ведь заключается не во внешних перемещениях, а в том, что нужно с Богом соединиться. А как человек может спастись без Бога? Как он может к Нему прорваться? Поэтому Бог к нам Сам прорвался, чтобы мы с Ним соединились, вот в чем наше спасение.

«Все это испытал я мудростью; я сказал: “буду я мудрым”; но мудрость далека от меня. Далеко то, что было, и глубоко — глубоко: кто постигнет его?» (7. 23–24). Царь Соломон решил, что он будет мудрым, но мудрость так далека, потому что мудрость — это не вещь, делаемая руками, мудрость — это дар Божий, а Божии дары с неба насильно не стащишь. Люди часто говорят: я молюсь, я прошу, а Бог меня не слышит, и покой в моем сердце не наступает. Дело в том, что, пока мы будем ждать даров от Бога, скорее всего, мы ничего не получим, потому что надо искать не даров от Бога, а Самого Бога. Хотя бы для начала искать исполнения Его воли, стремиться быть похожим на Него, потому что «подобное притягивает подобное». Далеко и глубоко от нас то, что было раньше, и не можем мы постичь прошлое, и мудрость далека от нас, как и то, что было.

«Обратился я сердцем моим к тому, чтобы узнать, исследовать и изыскать мудрость и разум, и познать нечестие глупости, невежества и безумия…» (7. 25). Царь Соломон понял, что своими силами он не сможет стать мудрым, и тогда он решает узнать и исследовать, как же все-таки он может это сделать. И говорит нам, что сначала надо узнать мудрость Божию, затем — исследовать ее и изыскать, чтобы сделать своею. И в то же время он хочет понять, в чем нечестие глупости, как глупость вырастает из нечестия. Мы помним, что нечестие — это грехи против Бога, это непочитание Бога, что, конечно же, глупость, потому что такой человек неправильно ориентируется в жизни. Из глупости вырастает невежество, как незнание Бога, и затем уже вырастает и безумие, как следствие гордости.

«И нашел я, что горче смерти женщина, потому что она — сеть, и сердце ее — силки, руки ее — оковы; добрый пред Богом спасется от нее, а грешник уловлен будет ею. Вот это нашел я, сказал Екклесиаст, испытывая одно за другим. Чего еще искала душа моя, и я не нашел? — Мужчину одного из тысячи я нашел, а женщину между всеми ими не нашел. Только это я нашел, что Бог сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы» (7. 26–29). Царь Соломон говорит о том, что женщина более удобопреклонна ко греху, и что она горче смерти. Конечно, здесь в первую очередь речь идет о Еве, которая дала человечеству горечь смерти. Многие люди ради женщин делают то, что они никогда не стали бы делать, сколько мужчин из-за ложного понимания рыцарства творили зло, попадая в сети женщин. Ради женщины люди вовлекались в идолослужение, именно это и произошло с самим царем Соломоном. И Соломон говорит это не просто так, а потому что искал и испытывал одно за другим. И нашел он только одного мужчину из тысячи, который искал Бога, а женщин таких не нашел вообще. Да, часто бывает так, что многие женщины приходят в храм потому, что им что-то нужно от Бога, а Сам Бог им абсолютно не нужен. Они обращаются к Богу с разными просьбами, чтобы сын или муж пить бросил, чтобы дочка хорошо замуж вышла, чтобы вообще на душе было приятно, чтобы здоровье было и тому подобное. Среди мужчин тоже встречается такое отношение к Богу, но гораздо реже. Но сказано: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6, 33). Бывает, что из этих слов царя Соломона о женщине многие мужчины делают неверный вывод, считая, что женщина — это дьявольское создание и тому подобное. Но дальше Соломон говорит: он нашел, что Бог сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы. Корень здесь в том, что и мужчина, и женщина были сотворены правыми, а люди сами пустились в помыслы, и дело здесь вовсе не в половой принадлежности, а в том, что люди хотят пускаться в море помыслов. Ведь до грехопадения люди были единомысленны, у них был единый разум, они видели вещи, как они есть на самом деле, они видели реальность, у них не было фантазий. Но из-за греха разум их раздробился, он стал гулять, фантазировать, и особенно это стало свойственно женщинам. Женщина более эмоциональна, и именно с ее эмоциональностью и связаны ее многие помыслы, паразитирующие именно на высокой женской эмоциональности.

«Кто — как мудрый, и кто понимает значение вещей? Мудрость человека просветляет лице его, и суровость лица его изменяется. Я говорю: слово царское храни, и это ради клятвы пред Богом. Не спеши уходить от лица его, и не упорствуй в худом деле; потому что он, что захочет, все может сделать. Где слово царя, там власть; и кто скажет ему: “что ты делаешь?”» (8. 1–4). Кто же подобен мудрому? Только тот, кто верен Богу, у такого человека на лице отражается свет Божий, лицо его просветляется, и суровость лица уходит. Это очень важное замечание царя Соломона, потому что многие думают, что быть православным — это значит быть суровым, нахмуренным, мрачным мужиком с длинной бородой и искать везде антихриста. Но такой человек не мудр. Есть и барышни такого же типа, которые ходят в черных платках, юбка в пол, плечи у них опущены, вид смиренный. Но Господь говорит: «Когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися» (Мф. 6, 16). И мудрый человек никогда не будет ничего изображать, а будет спокойно и мудро жить. По словам аввы Аполлония Египетского, «пусть скорбят язычники, пусть плачут иудеи, пусть рыдают грешные — праведным прилична радость!». Дальше царь Соломон говорит о том, что нужно хранить слово, но нужно хранить его ради клятвы перед Богом, а не ради государства, как мы говорили об этом выше. И Соломон подчеркивает это. Не надо бороться с властями, устраивать митинги, демонстрации, потому что власть всегда сделает то, что захочет. Но кто такой вообще любой правитель, царь, президент? «Ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое. И потому надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести» (Рим. 3, 4–5) ― вот что говорит нам апостол Павел.

«Соблюдающий заповедь не испытает никакого зла: сердце мудрого знает и время и устав; потому что для всякой вещи есть свое время и устав; а человеку великое зло оттого, что он не знает, что будет; и как это будет — кто скажет ему?» (8. 5–7). Все очень просто: если ты хочешь жить хорошо, соблюдай заповеди, и ты не испытаешь зла. Люди часто спрашивают: как различить добро и зло? А критерии очень просты: исполняй заповеди, и точно не ошибешься, тогда ты точно будешь знать и время — когда надо делать, и устав — что надо делать и как правильно делать. Бывает, что человек находит время для молитвы, но не знает, как правильно молиться, хочет подать милостыню, помочь кому-то — но не знает, как правильно это сделать, хочет хорошо работать, но не умеет правильно это делать. Потому что сердце не мудрое, потому что не привыкли к хранению заповедей Божиих. А незнание того, что будет, — подрывает человека, не дает ему возможности ориентироваться в жизни, потому что знание о том, что будет, тоже достигается через исполнение заповедей. Никто нам не скажет, как и что будет, поэтому исполнять нужно только то, что повелел Создатель.

«Человек не властен над духом, чтобы удержать дух, и нет власти у него над днем смерти, и нет избавления в этой борьбе, и не спасет нечестие нечестивого» (8. 8). Царь Соломон опять возвращается к теме смерти, напоминая, что человек не сможет удержать дух, который хочет выйти из тела. Сам человек никогда не избавится от смерти, невозможно спасение без Христа, и сколько бы мы ни хотели этого, у нас ничего не получится, и зло не спасет злодея от смерти.

«Все это я видел, и обращал сердце мое на всякое дело, какое делается под солнцем. Бывает время, когда человек властвует над человеком во вред ему. Видел я тогда, что хоронили нечестивых, и приходили и отходили от святого места, и они забываемы были в городе, где они так поступали. И это — суета!» (8. 9–10). Итак, посмотрел Соломон на всякое дело, которое происходит под солнцем, увидел и злого властителя, который властвовал над человеком во вред ему, увидел, как торжественно, как праведников, хоронят нечестивых, но все равно, рано или поздно, их забывали в том городе, где они творили зло. Потому что вся слава, достигаемая нечестием, — суета, и она растворяется и исчезает.

«Не скоро совершается суд над худыми делами; от этого и не страшится сердце сынов человеческих делать зло. Хотя грешник сто раз делает зло и коснеет в нем, но я знаю, что благо будет боящимся Бога, которые благоговеют пред лицем Его; а нечестивому не будет добра, и, подобно тени, недолго продержится тот, кто не благоговеет пред Богом» (8. 11–13). Зло часто совершается от того, что человек не видит скорого Божия суда, который происходил бы перед глазами, оттого и кажется, что суды Божии происходят редко и медлят. Но для чего же Бог так делает? Почему Бог сразу не карает зло? Бог хочет, чтобы человек все-таки сам победил в борьбе со злом, сам начал делать добро из любви к Создателю, а не из страха наказания. Но царь Соломон уверен, что боящимся Бога будет благо, несмотря на то, что грешник постоянно делает зло. Соломон именно знает это, а не просто надеется, что так будет. Благо будет именно тем, кто благоговеет перед лицом Божиим, не тем, которые с Богом запанибрата, как поступают протестанты, у которых Иисус — лучший друг. Именно те, которые понимают пропасть между Богом и людьми, которые стоят перед Лицом Бога с трепетом и радостью, — таким людям будет благо в день Суда. Бывает, что люди с дерзостью обращаются к Богу, особенно когда они молятся своими словами, но такое отношение лишает человека правильного Богопознания, потому что нельзя заигрывать с Богом, быть с Ним на равных. Такому нечестивому не будет добра.

«Есть и такая суета на земле: праведников постигает то, чего заслуживали бы дела нечестивых, а с нечестивыми бывает то, чего заслуживали бы дела праведников. И сказал я: и это — суета!» (8. 14). Так происходит потому, чтобы люди не думали, что воздаяние бывает на земле, чтобы они не привязывались к земле. Бог не случайно попускает такое. Господь не раз открывал, что за малые грехи праведников Он на земле их наказывает, а грешников за малые добродетели Он на земле награждает. Но мы не знаем, почему так Он делает, и не наше дело это исследовать. Чем полезно для нас это напоминание? Тем, чтобы мы не забывали, что награда будет не на земле, а на небе, чтобы мы не думали, что земля что-то значит для нас. Земля — это училище, а не наше постоянное жительство.

«И похвалил я веселье; потому что нет лучшего для человека под солнцем, как есть, пить и веселиться: это сопровождает его в трудах во дни жизни его, которые дал ему Бог под солнцем» (8. 15). Веселье хорошо, когда человек ест, пьет и веселится перед Лицом Бога, потому что тогда он с благодарностью принимает то, что у него есть, а не просто когда он все это делает помимо Бога. Земное счастье возможно на нашей суетной планете только тогда, когда человек благодарит Бога за все, не стремясь ни к каким особым видам счастья.

«Когда я обратил сердце мое на то, чтобы постигнуть мудрость и обозреть дела, которые делаются на земле, и среди которых человек ни днем, ни ночью не знает сна, — тогда я увидел все дела Божии и нашел, что человек не может постигнуть дел, которые делаются под солнцем. Сколько бы человек ни трудился в исследовании, он все-таки не постигнет этого; и если бы какой мудрец сказал, что он знает, он не может постигнуть этого» (8. 16–17). Так царь Соломон убедился в том, что все труды человека в познании мира — бессмысленны, всего никогда не постигнешь. Человек не сможет охватить и познать всех дел Божиих, даже ученые признают, что чем больше человек познает, тем больше увеличивается океан нашего невежества. И глубоко заблуждается тот человек, который думает, что он получит счастье в познании мира. Знание не способно удовлетворить тягу человеческих душ, оно никогда не познает всего. А когда людям кажется, что Бог поступает несправедливо, нужно вспомнить об этих словах Соломона и прекратить пытливость, оставить попытки познать дела Божии. Когда Антоний Великий стал думать о том, почему праведники все бедные, а грешники — богатеют, Бог ему сказал: «Антоний, себе внимай». Если мы земных дел Божиих не можем постичь, то тем более — дел правосудия Божия. Если мы даже не можем разгадать все тайны обычного цветочка, как мы можем познать все дела Божии? Поэтому надо быть смиренным и не высокомудрствовать. После того как Соломон показал нам, что пути Господни неисповедимы, он задумывается о страшной несправедливости смерти. Читая следующие слова, мы должны помнить, что они написаны во времена Ветхого Завета, когда все люди, без исключения, шли в ад, вне зависимости от своей праведности или неправедности, все люди были под грехом, и никто не мог вырваться из этого страшного плена. Если мы будем забывать об этом, то никогда не поймем, почему такой пессимизм сквозит в Библии, потому что сейчас у христиан, верующих во Христа, такого настроения нет и быть не может.

«На все это я обратил сердце мое для исследования, что праведные и мудрые и деяния их — в руке Божией, и что человек ни любви, ни ненависти не знает во всем том, что перед ним. Всему и всем — одно: одна участь праведнику и нечестивому, доброму и [злому], чистому и нечистому, приносящему жертву и не приносящему жертвы; как добродетельному, так и грешнику; как клянущемуся, так и боящемуся клятвы. Это-то и худо во всем, что делается под солнцем, что одна участь всем, и сердце сынов человеческих исполнено зла, и безумие в сердце их, в жизни их; а после того они отходят к умершим» (9. 1–3). Дела всех праведников и мудрецов находятся в руке Божией, все их добрые дела делает Бог. Без Бога никаких добрых дел делать нельзя, и мы не можем говорить, что хоть один безбожник сделал хоть одно доброе дело. Блаженный Августин говорил, что все добрые дела безбожников и язычников — это блестящий порок, не более того. А обычный человек, который живет без Бога, ничего не может знать о том, что происходит перед ним, не знает, с кем ему общаться, кого ему любить, кого — ненавидеть. Всякие попытки построить земное счастье обречены, потому что человек не знает, как это сделать. Мы вообще не можем искать счастья в отношениях с людьми, хотя бы уже потому, что не знаем будущего, какие потом, в будущем, у нас будут отношения с человеком, может быть, наш друг окажется врагом, а враг станет лучшим другом. Человек не может строить свою жизнь сам, он не хозяин своей судьбы, он не может спрогнозировать свою жизнь даже на день вперед. Но мудрый человек знает, что все дела его — в руке Бога, и поэтому он опирается только на Бога. Давайте посмотрим на древних пророков, на древних святых, таких как Авраам и Иаков. Они делали дела Божии, которые мы с вами не можем делать. Можем ли мы встать — и пойти неизвестно куда, когда скажет Бог? Бог не говорит им, куда идти, Он просто говорит им: «встань и иди», и они встают — и идут за Богом. Но до пришествия Господа на землю все и всем — одно. Одна участь праведному и нечестивому, и тот и другой умирают, и тело их разлагается на составные элементы, а душа уходит вниз, под землю, во тьму. Нет никакой разницы перед лицом тьмы между чистым и нечистым, между добрым и злым. Царь Соломон видит, что зло царит в мире, сердце людей переполнено злом, и безумие царит в их сердце. Священники, принимающие исповедь, знают, какие бездны греха царят в человеке, который внешне кажется благочестивым, хорошим, и просто страшно становится. Огромные бездны зла завладели человеком, это действительно так. Отец Софроний Сахаров пишет, что, когда Бог дал ему благодать покаяния, он увидел, какие бездны нечестия и злобы таятся в его сердце, и содрогнулся. И только Бог может вычистить это из человека, и поэтому — иллюзия думать, что в естественном, нормальном состоянии человек — это хорошее существо. Философ Сенека говорил, что естественное не безобразно, но сейчас это ровно наоборот: в наши времена что естественно для человека, то безобразно и уродливо. У человека изуродованная природа, изуродованные чувства и разум, и нужен долгий процесс исцеления. И царь Соломон заглянул в эти бездны Духом Святым, и ужаснулся, поняв, что весь мир захвачен страшным злом. Давайте заглянем в себя, попытаемся хотя бы неделю исполнять только Нагорную проповедь, пожить по Заповедям блаженств. Попробуем ни разу ничего не нарушить, и увидим, что из нас полезет, хотя мы прекрасно знаем, что Нагорная проповедь — это чистейшие заповеди, справедливые абсолютно. И худо, что зло переполняет все существо человека, что человек, созданный быть подобным Богу по благодати, стал дьяволом по распаду своей души. Безумие поселилось в сердце человека, и сама жизнь у человека безумна. Разве это не так? Давайте трезвым разумом оценим нашу жизнь, давайте посмотрим, много ли найдем разумных слов, разумных поступков, разумного подхода? Много ли назовут зло злом, невзирая на лицо человека? Но люди не хотят этого делать, люди часто ставят себя в совершенно дурацкое положение, потому что боятся кого-то обидеть, сказав правду. Часто бывает так, что проблема не стоит выеденного яйца, но человек накрутит, нафантазирует, напредставляет себе невесть что, и в результате — у него просто мировая проблема. А между тем стоило поступить по правде и немножко переступить через себя, и все! Но люди не хотят так делать, потому что безумие царит в их сердце. Главный признак безумия — это агрессивность и немотивированные поступки. Как у нас люди поступают? Если что-то нам не нравится, мы начинаем взрываться, требовать, чтобы поступали по нашему желанию. И во-вторых, мы сначала сделаем, а потом подумаем, а это — признак классического безумия. Так было и раньше, конечно, но раньше люди хотя бы контролировали себя заповедями Божиими, Закон Божий был для них мерилом здравости, поэтому некоторый разум все-таки присутствовал. А сейчас люди так далеко ушли от Бога, что вся жизнь современного человека полностью безумна. Люди в течение жизни меняют сотни мировоззрений, даже взаимоисключающих, меняют их как перчатки, даже меняют их в течение дня, в зависимости от ситуации. На самом деле это классическая шизофрения, но выдается она за широту мышления, такая безграничная широта, которая даже отменила границы разума. Прав был царь Соломон, когда сказал, что безумие и в сердце, и безумие в жизни их. Давайте посмотрим, что делается вокруг: легкие деньги, разврат, наркотики, СПИД, люди просто обезумели, по слову пророка Иеремии: «Ибо вы веселились, вы торжествовали, расхитители наследия Моего; прыгали от радости, как телица на траве, и ржали, как боевые кони» (Иер., 50, 11). Люди решили, что им Бог не писан, но я, как священнослужитель, точно знаю, что после трагедий и катаклизмов, взрывов и наводнений храмы у нас стали наполняться. Массовые наказания — такие, как землетрясения, наводнения и т.п. — происходят за нераскаянные массовые грехи, об этом четко говорит Василий Великий. Что касается войн — войны были всегда и за ведение разрушительных и несправедливых войн Бог наказывает военачальников, а не людей. Конечно, мы не можем знать промысла Божия, но бывают явные случаи наказания, Бог попускает беззакония и дает такие наказания для вразумления людей, потому что Он все делает для того, чтобы люди спаслись. Богу не важна продолжительность жизни людей, хотя мы думаем, что для человека главное — чтобы он долго жил, но это — ветхозаветное представление. Да, иногда Бог продлевает срок жизни человека, чтобы дать ему возможность покаяться. Но для нас главное — встретиться с Богом подготовленным, а мы забываем об этом, и это — беда, мы путаем жизнь вечную и жизнь временную. Часто умирают и дети, и Григорий Нисский говорит, что дети умирают для того, чтобы в них не развился порок. Бог забирает их в самом лучшем состоянии, когда они только окрещены, чтобы они сразу пошли в Царство Божие, потому что они уже созрели для вечности. Богу нужна зрелость души, а не формальная длительность жизни. Конечно, по сравнению с нашими патриархами — с Адамом, с Енохом, с Ноем ― мы живем очень мало, фактически умираем в младенчестве, по сравнению с их девятьюстами годами жизни. Но нельзя сказать, что они были праведнее, чем наши новомученики, поэтому Бог и дал им долгую жизнь. И нельзя говорить, что смерть в молодости — это наказание от Бога, иногда это бывает и признаком милосердия Божия. Даже язычники это знали, они говорили, что те, к кому боги благоволят, умирают молодыми. А мы знаем, что Бог забирает или тогда, когда человек уже не способен исправиться и будет делать еще большее зло, или когда он уже созрел для Бога, об этом говорил и Амвросий Оптинский. Бог знает, когда человеку уже невозможно покаяние, а мы часто сетуем, что человек так рано умер, он бы еще пожил — и, может быть, покаялся бы. Мы гадаем, а Бог — знает. Он знает не только то, что будет, но и чего быть не может.

«Кто находится между живыми, тому есть еще надежда, так как и псу живому лучше, нежели мертвому льву» (9. 4). Иоанн Дамаскин, толкуя это место, говорит, что так было до пришествия Христа. Действительно, люди думали, что жить на земле лучше, нежели быть самым великим в преисподней. Мы уже вспоминали эпизод из древнегреческих мифов, когда Одиссей приплывает в Аид, и Ахилл ему говорит, что лучше бы он был последним рабом на земле, чем царем в преисподней. Подобные рассказы есть у финикийцев, у вавилонян, практически у всех народов земли, потому что все они знали, что за гробом будет хуже, чем на земле. Но мы знаем, что Христос воскрес, и Он заложил основания для нашего воскресения из мертвых. До Его пришествия воскресение из мертвых было только надеждой, а мы с вами знаем, что мы телесно, во плоти воскреснем из мертвых, и эта плоть будет избавлена от недостатков, уродства, она будет совершенна и будет точно выражать замысел Творца. Вот в этом — главное уверение христиан, суть христианской веры.

«Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния, потому что и память о них предана забвению, и любовь их и ненависть их и ревность их уже исчезли, и нет им более части во веки ни в чем, что делается под солнцем» (9. 5–6). У живых есть еще знания, они еще знают, что умрут, а мертвые уже ничего земного не знают, хотя знают, кто они такие. В день смерти погибают все замыслы, все помышления человека, как говорит псалмопевец Давид: «Выходит дух его, и он возвращается в землю свою: в тот день исчезают [все] помышления его» (Пс. 145, 4). Все земные дела касаются только земли, а с собой мы берем только наши добрые дела. Когда я преподавал в гимназии, то часто задавал детям написать сочинение на тему: «Что останется после меня и что я возьму с собой». И молодой человек начинал задумываться, потому что думать о смерти надо уже с молодых лет, а не убегать от этих мыслей. Когда человек умер, все плотские чувства прекращаются, и любовь, и ненависть, и ревность. Продолжается только любовь в Боге. Все плотские связи пресекаются, и совершенно необязательно, что муж и жена идут в одно и то же место, «один берется, другой оставляется», как сказано в Писании. А сколько таких примеров есть в житиях, когда жена становится мученицей, а муж — язычник или, наоборот, муж идет за Христом. Плотской брак не сохраняется на небесах, он исчезает. Сохраняется только любовь ко Христу, а земные чувства все исчезают, никакие наши чувства мы не возьмем с собой. В аду царит вечное и полное одиночество. Однажды преподобный Макарий Великий шел по пустыне и случайно ударил палкой по черепу, лежащему в песке. Череп заговорил, и Макарий спросил его, кто он такой. «Я был главным жрецом язычников, который жил в этих местах». — «А как же ты живешь теперь?» — «Мы находимся в огне спинами друг к другу, не видим лица другого человека. И только когда ты помолишься о нас, мы хоть немного можем видеть другого». По сути, это так и есть. Ведь кто идет в ад? Гордые люди, самолюбцы, и поэтому справедливо, что они находятся в полном одиночестве, не видят даже лица другого человека, и никого не узнают, никого не будут помнить. В раю, конечно, мы будем помнить других, но плотских отношений там тоже нет. Те люди, которые считают, что главное в жизни — это любовь в плотском смысле слова, глубоко ошибаются. Вот поэтому так неприятно смотреть на старых людей, которые молодятся, на старушек, которые красят волосы, губы. Это абсолютно неестественно, потому что седина украшает старого человека, это знак мудрости. Я часто встречал таких старушек, накрашенных, в макияже, и это выглядит ужасно. И так происходит потому, что человек всю жизнь искал плотской любви, которая на самом-то деле выгорает со временем. Плотская любовь — это как зажигалка, и должна существовать только для того, чтобы зажечь подлинную, Божескую любовь, которая переживет время. Нужно любить друг друга во Христе.

«Итак, иди, ешь с весельем хлеб твой, и пей в радости сердца вино твое, когда Бог благоволит к делам твоим» (9. 7). Нужно веселиться, когда Бог благоволит к твоим делам, благоволит к тебе. Но в этих словах заключено и пророчество: когда Бог начал по-настоящему благоволить к делам людей? Когда Он воплотился, умер и воскрес. И тогда мы начали в веселии сердца есть и пить Тело и Кровь Христову в причастии. Причастие есть ответ на страдания и смерть человека, причастие есть «врачевство бессмертия», по словам святого Игнатия Богоносца. Причастие есть пища победы над смертью, тот, кто пьет Кровь Господа и ест Плоть Его, если и умрет, то оживет: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день» (Ин. 6, 54).

«Да будут во всякое время одежды твои светлы, и да не оскудевает елей на голове твоей» (9. 8). Здесь опять мы видим образ того, что будет после пришествия Господа. Светлые одежды являются символом крещения, а здесь сказано — «во всякое время», то есть каждый день, всегда. Но мы же не каждый день носим светлые одежды, и здесь речь идет о том, чтобы всегда были светлы одежды души человека. А говоря о елее, Соломон пророчествует о благодати миропомазания, которая никогда не должна оскудевать в нас, дары Святого Духа не должны уменьшаться в нас из-за наших злодеяний, а наоборот, они должны расцветать в нас, на нашей голове, то есть преображать наш разум, волю и чувства. Недаром миропомазание начинается с головы, а только потом помазываются и руки, и ноги, и грудь. В экстремальной ситуации, если мира не хватает, можно помазать только лоб человека, как помазывали древних царей. Помазывание — это закваска Духа Святого, Который входит в человека и постепенно начинает его всего переквашивать, как раз об этом говорит Господь в притче о закваске, которую женщина вложила в три меры муки. А почему именно женщина вкладывает закваску в муку? Здесь речь идет о Церкви, а три меры муки — эти три меры человеческого существа, дух, душа и тело, в которые вкладывается закваска Святого Духа.

«Наслаждайся жизнью с женою, которую любишь, во все дни суетной жизни твоей, и которую дал тебе Бог под солнцем на все суетные дни твои; потому что это — доля твоя в жизни и в трудах твоих, какими ты трудишься под солнцем. Все, что может рука твоя делать, по силам делай; потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости» (9. 9–10). Для царя Соломона нормой является одна жена на всю жизнь, и именно вместе с единственной женой нужно наслаждаться жизнью. И всегда помнить, что жизнь эта — суетная, не надо надеяться на то, что семейная жизнь станет для тебя источником вечной радости. Конечно, семейная жизнь является источником радости, но небольшой, а не вечной, Радости с большой буквы. Такой Радости семейная жизнь дать не может, поэтому неправы те люди, которые свое сердце отдают этой жизни, потому что Бог дал жену на дни суетной жизни. Это действительно временная, хотя и Богом данная радость, а настоящая радость возможна только благодаря Богообщению. Но радость, которую дает семья, все же выше, чем радость от трудов, так говорит царь Соломон, труды должны быть для семьи, а не семья для трудов. Не пытайся делать что-либо сверх силы, а все делай по силам, потому что не останутся с тобой твои труды, «потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости». Здесь мы видим не совсем точный перевод, буквально в этом тексте стоит «во рве», а не «в могиле», а ров — это другое название ада. В аду все суета, достигающая своего предельного развития. Если суета — это водоворот, воронка, в которую все засасывается, то ад — это дно воронки, предельное развитие суеты.

«И обратился я, и видел под солнцем, что не проворным достается успешный бег, не храбрым — победа, не мудрым — хлеб, и не у разумных — богатство, и не искусным — благорасположение, но время и случай для всех их. Ибо человек не знает своего времени. Как рыбы попадаются в пагубную сеть, и как птицы запутываются в силках, так сыны человеческие уловляются в бедственное время, когда оно неожиданно находит на них» (9. 11–12). Царь Соломон опять говорит здесь о том, что если мы думаем, что можем прожить на земле счастливо и справедливо, то ошибаемся. Богатым может быть глупец или тиран, и Господь попускает глупым богатство, чтобы люди видели это и не думали, что в богатстве — счастье. Люди никогда не знают правильного времени, они не знают, что им нужно делать сейчас, человек все делает не вовремя и неправильно, не должным образом. Все, что на земле, подвержено внезапным переменам, и человек неожиданно попадет в череду бедствий, как птица попадает в силки, а рыба — в сеть. Это происходит потому, чтобы человек не думал, что земное преуспеяние что-то значит, потому что в любой момент все может разрушиться, все исчезнуть, как пар, как дым.

«Вот еще какую мудрость видел я под солнцем, и она показалась мне важною: город небольшой, и людей в нем немного; к нему подступил великий царь и обложил его и произвел против него большие осадные работы; но в нем нашелся мудрый бедняк, и он спас своею мудростью этот город; и однако же никто не вспоминал об этом бедном человеке. И сказал я: мудрость лучше силы, и однако же мудрость бедняка пренебрегается, и слов его не слушают» (9. 13–16). Действительно, мудрость — более могучая вещь, чем сила, умный человек не будет применять силу, а нажмет на маленькую кнопочку — и все у него получится. Но и мудрость не дает на земле счастья, и она пренебрегается: если человек беден, то его никто не будет слушать.

«Слова мудрых, высказанные спокойно, выслушиваются лучше, нежели крик властелина между глупыми. Мудрость лучше воинских орудий; но один погрешивший погубит много доброго» (9. 17–18). Вот это очень важно для нас. Всегда надо говорить тихо, спокойно, и тогда слова твои будут услышаны. Разве человеку приятно, когда на него кричат? К сожалению, родители чаще всего кричат на своих детей, и дети вообще перестают слушаться. Мудрость состоит в том, чтобы обуздывать свою гневливость, кипение своих страстей, полыхание эмоций, мудрость способна обойтись без войны, без ссор, без конфликта. Но погрешивший мудрец может погубить много доброго вокруг себя.

«Мертвые мухи портят и делают зловонною благовонную масть мироварника: то же делает небольшая глупость уважаемого человека с его мудростью и честью» (10. 1). Даже небольшая глупость, которую делает человек, способна испортить все, всего человека, как ложка дегтя в бочке с медом. Даже небольшое проявление гордости и самолюбия способны уничтожить всю человеческую мудрость. Вы отрезаете себе кусок хлеба, а внутри — запеченный тараканчик. Поэтому очень внимательно надо смотреть в себя, следить за собой, чтобы не было и следа глупости. Нельзя грешить немножко, нельзя быть слегка глупым, маленькая глупость способна отравить все.

«Сердце мудрого — на правую сторону, а сердце глупого — на левую. По какой бы дороге ни шел глупый, у него всегда недостает смысла, и всякому он выскажет, что он глуп» (10. 2–3). Это значит, что Бог будет взвешивать сердца людей, не поступки, а сердечное расположение наше, и сердца мудрых пойдут на правую сторону относительно Бога, а сердца глупых — на левую. В этом заключается пророчество Соломона о Страшном Суде. Поэтому глупость надо выжигать из себя каленым железом, а глупость — это есть безбожное житие. Вот признак, по которому можно отличить глупого: глупые люди каждым своим словом и поступком показывают свою глупость. Глупость невозможно скрыть, хотя и говорят «промолчи — за умного сойдешь», но беда состоит в том, что глупый как раз молчать и не умеет и проявляет свою глупость везде.

«Если гнев начальника вспыхнет на тебя, то не оставляй места твоего; потому что кротость покрывает и большие проступки» (10. 4). Не надо бегать с работы на работу из-за того, что на тебя разгневался начальник, твоя кротость покроет все твои проступки. Это очень важный совет, потому что многие люди всю жизнь пребывают в непрерывных поисках лучшего места, у людей с гордым нравом вся трудовая книжка заполнена записями, потому что они бегают с работы на работу. Но им все не нравится, в них нет кротости, они гневливы и раздражительны, горды и самолюбивы. Как же меня, такого хорошего, могли так обидеть? Как же я могу смириться перед таким плохим и несправедливым начальником? А царь Соломон говорит, что если ты умный, то смирись, перетерпи, даже попроси прощения, прояви кротость, и потихонечку все встанет на место, и уходить никуда не придется.

«Есть зло, которое видел я под солнцем, это — как бы погрешность, происходящая от властелина; невежество поставляется на большой высоте, а богатые сидят низко. Видел я рабов на конях, а князей ходящих, подобно рабам, пешком» (10. 5–7). Такая ситуация — большая беда и несправедливость для человечества, когда князья, благородные люди находятся внизу, а наверх всплывает всякая гадость. Это великое зло, которое разрушает порядок вещей, и обязанность властелина — этому противодействовать, он обязан благородных поднимать наверх, а подлых и низких людей — низвергать.

«Кто копает яму, тот упадет в нее, и кто разрушает ограду, того ужалит змей. Кто передвигает камни, тот может надсадить себя, и кто колет дрова, тот может подвергнуться опасности от них. Если притупится топор, и если лезвие его не будет отточено, то надобно будет напрягать силы; мудрость умеет это исправить» (10. 8–10). Тот, кто пытается сделать ближнему пакость, сам обязательно пострадает от правосудия Божия. Человек всегда наказывается тем, чем он грешит. Ограда — это в буквальном смысле слова загородка из камней, и в те времена их часто ломали, чтобы прибавить себе земли. В этих камнях часто жили змеи, и, конечно, они могли ужалить человека, который так делал, и в этом тоже было проявление Божией справедливости. Но здесь речь идет, главным образом, о том, что нельзя передвигать ограду, которую установил Бог и святые отцы, то есть речь идет об ограде Священного Предания и о церковной ограде, расколов которую человек будет убит змеем. Любой вышедший из Церкви в раскол будет уязвлен змеем. Тот, кто передвигает камни, кто пытается сломать существующий порядок вещей, изменить не свою жизнь, а жизнь других людей, надсадится. И если со всеми скандалить и ссориться, то все вернется обратно, так же, как дрова могут отскочить и ударить рубящего их. И если человек не отточил свой разум словом Божиим, то он будет зря тратить свои силы, и только настоящая мудрость может это исправить.

«Если змей ужалит без заговаривания, то не лучше его и злоязычный. Слова из уст мудрого — благодать, а уста глупого губят его же: начало слов из уст его — глупость, а конец речи из уст его — безумие. Глупый наговорит много, хотя человек не знает, что будет, и кто скажет ему, что будет после него? Труд глупого утомляет его, потому что не знает даже дороги в город» (10. 11–15). Есть люди, которые умеют заговаривать змей, но если змей тебя уже ужалил, то поздно идти к такому человеку и просить его заговорить змею. Так же и злоязычный — если человек привык говорить языком зла, то он похож на укушенного змеей. И слова мудрого — благодать, потому что мудрый говорит языком Самого Бога, а слова глупого его же самого и губят. Речи безбожников падут на них самих, и если глупец говорит, то он уже начинает с глупости, а заканчивает полным безумием. Сколько раз мы убеждались в этом, разговаривая с безбожниками, и не важно, кто это был — академик или простой человек. Начинают они все с очевидно глупого тезиса, а затем вообще вы перестаете понимать, о чем идет речь. Замечательно сказал об этом святитель Феофан Затворник: «Умная теория от глупой отличается тем, что умная понятна любому человеку, а глупая — будет непонятна даже высокообразованным людям. Когда научникам какая-нибудь глупость в голову втемяшится, они применят как можно больше иностранным слов, обложат вокруг, и покажется, что это умно, а копни поглубже — мыльный пузырь». А возьмем, например, писания Иоанна Лествичника, этого лучшего психолога всех времен, конечно, его читать тяжело, уж слишком плотный у него текст, но непонятных слов у него почти нет, там понятно практически все. В Библии разве много специальных терминов? Да нет, но там изложены такие глубины, скрыты такие бездны разума, хотя и написана она обычным хорошим простым языком, какой и ребенок понимает. Но в этом и есть признак настоящей мудрости, которая всегда проста и понятна, даже есть поговорка: «Где просто, там ангелов со сто». А ведь часто бывает и так, что каждое слово по отдельности понятно, а что хотел сказать человек — совершенно непонятно. Вот это и есть признак глупости, распада разума, безбожие. Есть и еще один признак глупости — многоговорение. Сейчас выпускаются книги под названием «Изречения святых отцов», где приводятся цитаты из святоотеческих размышлений. Одно-два предложения, а смысла в них — на целый трактат. Некоторые люди думают, что для того, чтобы понять древнего философа, надо почитать современные комментарии к нему. На самом деле все ровно наоборот. Самого Платона гораздо легче читать, чем комментарии к Платону, потому что Платон был величайший ум, а умного человека всегда просто читать и понимать. Гораздо легче читать сами писания святых отцов, чем рассказы современных толкователей. Святые писали очень просто, например, Феофан Затворник писал настолько сочно и ясно, что можно просто зачитаться, все абсолютно понятно. То же происходит и с трудами глупого человека, он трудится — и только утомляется от своих трудов, и чаще всего — они безрезультатны. Он даже не знает дороги в город, то есть не знает, как идти в город Божий, к Богу. Он гуляет по земле, и только одно утомление настигает его, и чем больше такой человек живет, тем больше он утомляется от жизни. Сейчас даже есть такой медицинский диагноз — «синдром хронической усталости», вот этим синдромом и страдает человек, занимающийся бесполезным и бессмысленным трудом. Конечно, такое бывает и от чрезмерного труда, но чаще всего это связано с его бессмысленностью.

«Горе тебе, земля, когда царь твой отрок, и когда князья твои едят рано! Благо тебе, земля, когда царь у тебя из благородного рода, и князья твои едят вовремя, для подкрепления, а не для пресыщения!» (10. 16–17). Горе, когда у власти стоят юные, не надо, чтобы к власти приходила молодежь, как у нас многие того желают. Слова «князья твои едят рано» означают жизнь, уже с утра проходящую в пирушках и развлечениях, что свойственно молодым. И здесь даже неважна форма правления, царь Соломон говорит о том, что плохо, когда царь твой — отрок, то есть эта проблема может быть и у монарха. Некоторые думают, что монархия — это абсолютный рецепт, но это не так, абсолютный рецепт — это когда у власти стоят мудрецы, которые любят Бога. Хороший царь должен быть из благородного рода, то есть должен обладать внутренним благородством, здесь речь не идет о хорошей родословной. И самый благой род — это род Христов. Из жития святой Екатерины известно, как однажды Пресвятая Богородица поставила ее коленопреклоненной перед ожившей иконой Христа и попросила Сына Своего посмотреть на эту благородную, царского рода женщину, какая она мудрая и богатая. А Христос отвернулся и сказал, что Он не может на нее смотреть, потому что она безобразна, худородна, нища и безумна. И только когда Екатерина крестилась, тогда Христос сказал ей: «Вот теперь ты стала мудрой, стала красивой, стала богатой». Он ласково посмотрел на нее и подарил ей перстень. А многие люди украшают себя ложными украшениями, и в глазах Бога выглядят куда хуже, чем до крещения выглядела святая Екатерина. Если для человека пища — не главное, если он питается вовремя, и ест для того, чтобы подкрепить свои силы, а не для того, чтобы объедаться, значит, такой человек может себя держать в руках, значит, он будет и правосуден.

«От лености обвиснет потолок, и когда опустятся руки, то протечет дом. Пиры устраиваются для удовольствия, и вино веселит жизнь; а за все отвечает серебро. Даже и в мыслях твоих не злословь царя, и в спальной комнате твоей не злословь богатого; потому что птица небесная может перенести слово твое, и крылатая — пересказать речь твою» (10. 18–20). «От лености обвиснет потолок», но здесь речь идет о духовной крыше. У ленивца деградирует разум, то есть у него начинает течь крыша, как говорят в народе — «едет крыша», и это очень точное выражение. Чем более человек ленив, тем более он глуп, это очевидно, если человек не тренирует свой разум, он неминуемо будет глупеть, так же как если мы не будем тренировать свои мышцы, мы ослабеем. Дом наш начнет протекать, придет в негодность, если мы опустим руки, если впадем в уныние. Уныние является смертным грехом, потому что оно разрушает все вокруг, и в дом души человека затекают темные потоки смерти. А происходит это потому, что он опускает руки вместо того, чтобы держать их воздетыми в молитве к Богу. И если человек проводит всю свою жизнь в развлечениях и пирушках, то он останется без денег, станет нищим. Но при этом, даже если ты видишь все, что происходит вокруг тебя, не злословь царя. А ведь это наше любимое занятие — ругать существующие власти. Но Бог прямо запрещает это, Он говорит: «…начальствующего в народе твоем не злословь», потому что народ всегда получает то, что он заслужил, «каждый народ имеет то правительство, которое он заслуживает». А если ты будешь злословить начальство, то об этом обязательно донесут и тебя накажут. Один из иудейских мудрецов, Ионафан, был ослеплен царем, и однажды этот царь пришел к нему инкогнито и спрашивает: «Что ты думаешь об этом царе? Он ведь изверг, верно?» Ионафан отвечает: «Сказано, начальствующего не злословь». Царь говорит: «Мы же здесь одни, кого ты боишься? Согласись, что он человек недостойный». А тот отвечает словами Екклесиаста: «Даже в мыслях твоих не злословь царя, и в спальной комнате твоей не злословь богатого; потому что птица небесная может перенести слово твое, и крылатая — пересказать речь твою». Тогда царь удивился такому благочестию и раскаялся в содеянном по отношению к Ионафану. Когда человек начинает злословить правительство, тут беда не в том, что он злословит какого-то конкретного человека, который может быть, и делает явное зло, а в том, что он отвергает иерархию. А мы иерархию должны признавать, даже если на этом месте сидит явный злодей. Если человек начинает отвергать иерархию, то он привыкает это делать, и рано или поздно начнет злословить и церковную иерархию, начнет говорить: «Какие сейчас епископы, что за священники!» Вот какая история описана у аввы Дорофея: один монах стал говорить: «Что там авва Зосима, он не знает ничего, вот авва Макарий — это другое дело, его нужно слушать». А затем он стал говорить: «Да что там авва Макарий, нужно слушать авву Антония». А дальше — и авву Антония не нужно слушать, а нужно слушать апостолов Петра и Павла. Затем он уже сказал, что незачем и апостолов слушать, нужно слушать только Христа. А вскоре он стал хулить Святую Троицу и сошел с ума. И это был естественный результат. Беда современных людей в том, что человек находится в состоянии перманентной революции, непрерывного возмущения, и это — наследие коммунистического времени. Мы пропитаны этим настолько, что у нас даже представления о добре и зле совершенно коммунистические — нам думается, что настоящий человек должен непрерывно бунтовать, говорить правду, возмущаться и быть недовольным. Но святитель Григорий Неокесарийский говорит нам: «Не злословь царя, потому что небесные птицы — ангелы принесут весть об этом Царю Небесному, и он накажет тебя, как отвергающего ту иерархию, которую Он устроил». Как мученики вели себя на суде? Они говорили: «Мы почитаем тебя, царь, за ту власть, которую тебе дал Бог, но не почитаем тебя как тирана, который заставляет нас отречься от Бога. Но мы будем платить тебе налоги, мы будем воевать в твоей армии, мы будем за тебя даже молиться». Мы и сейчас во всех храмах молимся «о властех», хотя они и безбожные, зная, что власть установлена Богом для благих целей, и в той мере, в какой она их исполняет, она нами и поддерживается. Если бы не было власти, не исполнялись бы никакие законы, настала бы анархия и хаос. И нам надо почитать власти, а не заниматься революционерством и митингами, что Богу неугодно.

«Отпускай хлеб твой по водам, потому что по прошествии многих дней опять найдешь его. Давай часть семи и даже восьми, потому что не знаешь, какая беда будет на земле. Когда облака будут полны, то они прольют на землю дождь; и если упадет дерево на юг или на север, то оно там и останется, куда упадет» (11. 1–3). Что такое отпускать хлеб свой по водам? Надо кормить нищих, голодных, несмотря ни на какие обстоятельства. Милосердные будут помилованы, те, которые часто дают нуждающимся, никогда не будут забыты Создателем. Мы даем эти деньги не просто нищим, а через них даем Богу, как сказано у того же Соломона в притчах: «Дающий нищему не обеднеет; а кто закрывает глаза свои от него, на том много проклятий» (Притчи. 28, 27). Подающий милостыню снова обретет, опять найдет хлеб свой. И не говори, что сегодня я дам одному нищему, а завтра дам двоим, ты не знаешь, что будет завтра. Добро нужно делать сегодня, а не завтра, добрые дела нужно делать во все семь дней и помнить о том, что будет и восьмой день — день будущего века. И пока ты находишься в этих семи днях, спеши делать добро сейчас. Вспомним притчу о десяти девах, когда пять безумных дев пошли покупать елей для своих сосудов, но, когда вернулись, дверь уже была заперта (Мф. 25). Когда человек уже умер, поздно делать добро, поздно каяться. Как Церковь поет: «Когда бездельный человек молится, нет никого, кто бы его услышал». Время покаяния, время перемены ума — сейчас, после смерти уже наступает ночь, когда никто ничего не сможет делать. В восьмой день мы уже будем пожинать плоды. Феофан Затворник говорил так: представьте себе человека, который собирается в дальний путь и у него не будет возможности заработать себе на хлеб. Что он будет делать? Он постарается предварительно заработать денег и перевести их туда, куда он направляется. То же самое надо сделать и в отношении духовной жизни, на небесах мы будем жить за счет того, что отправили туда на земле, поэтому надо об этом серьезно заботиться. Бог всегда смотрит на сердечные намерения человека, по словам святителя Иоанна Златоуста, Господь «и дела приемлет, и намерение целует, и деяние почитает, и предложение хвалит». Богу нужно наше сердце, направленное к Нему. И если человек милостив и жалостлив, то Господь обязательно прольет на него Свою милость, так же, как облака проливают на землю дождь, когда полны. И как упавшее дерево остается лежать там, где упало, так и добрые дела человека никуда не денутся. А далее царь Соломон говорит нам о вреде излишнего рационализма, чрезмерного планирования. «Кто наблюдает ветер, тому не сеять; и кто смотрит на облака, тому не жать» (11. 4). Надо полагаться на Бога, доверять Ему, и больше не доверять ничему и никому. Человек, который непрерывно строит воздушные замки, ничего не будет делать, а будет только рассуждать и оценивать, будет сомневаться во всем, прикидывать: что будет, если так, что будет, если эдак, и у такого человека все будет и не так и не эдак, и в результате он остается у разбитого корыта. В Книге Притчей царь Соломон остроумно говорит: «Ленивец говорит: “лев на улице! посреди площади убьют меня!”» (Притчи. 22, 13), поэтому он сидит дома и никуда не идет. Такая расслабленность и безволие происходят из-за того, что человек не надеется на Бога, а надежда на Бога — это самое мобилизующее средство. Человек знает, что он в руках Бога, и ничего не боится, и знает, что Бог его не оставит. Льюис описывал историю из собственной жизни, как его отец выбирал школу, где он должен был учиться. Его отец относился к той породе людей, которые никому не доверяют, он везде видел скрытый смысл и ни в коем случае не следовал первому предложению, которое могло быть наилучшим, и второму, которое было, в общем-то, терпимым, а доходил до восьмого, которое было совершенно невыносимым. В результате Льюис учился в самых худших школах, которые только могли быть. При этом его отец искренне любил сына и хотел сделать для него как можно лучше.

«Как ты не знаешь путей ветра и того, как образуются кости во чреве беременной, так не можешь знать дело Бога, Который делает все. Утром сей семя твое, и вечером не давай отдыха руке твоей, потому что ты не знаешь, то или другое будет удачнее, или то и другое равно хорошо будет» (11. 5–6). Царь Соломон говорит нам, что не надо планировать свое будущее, так же, как мы не можем проложить путь ветру. Этого не могут даже синоптики. И мы до сих пор не знаем, как формируется ребенок в животе у матери, как образуются клетки и тому подобное. И тем более мы не можем познать пути Бога, дела Его. А многие люди говорят: я человек умный, я буду жить своим умом. Все сам проверю и промыслю и только тогда приму правильное решение. Но так не бывает, потому что у человека не получается все спланировать, потому что все в руках Бога, а не человека, Творца, а не твари. И никогда не будет счастлив живущий своим умом, он обязательно разобьет себе лоб. Тем более такой человек никогда не будет слушать никого, ничьих советов. Но нужно уметь слушать другого, а мы не любим и не умеем этого делать, мы любим слушать только себя. Поэтому мы не умеем выстроить семейные отношения, не умеем дружить, не умеем строить отношения на работе. Мы не видим людей, не только Бога, но и других людей, мы видим только себя. При нашей безбожной жизни нам не виден и человек, и для того, чтобы увидеть другого, нам нужно голову нашу наклонить, опустить нашу гордо поднятую голову. Только смирившийся сможет увидеть другого. Иначе он видит или потенциального противника, или того, об кого можно ноги вытереть, как о половую тряпку. А если говорить о том, что нужно помогать другому человеку, то и тут помогать будет Бог, а если вы своими силами будете вытаскивать другого, то вы неизбежно надорветесь. Недаром Исаак Сирин говорил, что если ты видишь, что брат твой тонет в озере, протяни ему не руку, а конец жезла твоего, чтобы он не утянул тебя с собой. Здесь речь идет, конечно, об озере греха, а жезл — это слово. То есть не надо отдавать свое сердце грешнику, потому что тебя затянет в этот грех. Когда человек общается с грешником, он должен уметь немного отодвинуться, и тогда будет возможно оказать помощь. Если сердечно прилепляться к человеку, делающему зло, тебя неизбежно засосет в это зло. А люди часто делают наоборот, считая, что если мы должны помочь человеку, то нужно отдать свое сердце, полностью раскрыться нараспашку. Но это просто опасно, потому что, если ты раскроешь свое сердце навстречу человеку, делающему зло, он тебя туда и ударит, и с собой затащит. Такое раскрытие сердца навстречу грешнику означает гордость, означает, что человек сам, своими силами хочет вытащить другого человека, сам хочет спасти его. Ни в коем случае не открывайте сердце свое, пусть у вас будут тысячи знакомых, но друг — один из тысячи. Друзей надо выбирать, но, к сожалению, дружба возникает стихийно, она ничем не проверяется, человек и не хочет этого делать. В результате человек разбивает свое сердце, разбивает свою жизнь. А ведь Писание четко говорит: «Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы» (1Кор. 15, 33), смотрите, с кем вы общаетесь, потому что «с преподобными преподобен будешь, а с нечестивыми развратишься». Священное Писание считает грехом дружить с грешником, в этом надо на исповеди каяться, но мы-то не считаем это грехом, а считаем, что друг — это очень важно, и часто мы просто отрекаемся от Бога ради друзей. Как часто люди соглашаются с явной ересью, чтобы не обидеть человека, как часто предают Христа, лишь бы не обидеть друга. А просто не надо иметь таких друзей. Вся наша жизнь должна быть построена на том, чтобы идти ко Христу, и если дружба этому не помогает, то нужно перестать дружить с этим человеком, как бы это ни было больно и неприятно. Такие люди могут быть вашими знакомыми, но не друзьями. Не надо отдавать им свое сердце, иначе вы будете много плакать, потому что они вас от Бога отведут, а потом бросят и наплюют в душу. Помните всегда, что вы никому не обязаны открывать свое сердце, кроме как Богу. Ты или со Христом, или против Него, третьего не дано. Настоящие глубины сердца вообще не должны выходить наружу при общении с людьми, вот что важно.

«Утром сей семя твое, и вечером не давай отдыха руке твоей, потому что ты не знаешь, то или другое будет удачнее, или то и другое равно хорошо будет». Не надо пытаться рассудить, когда будет лучше для тебя работать, потому что трудиться надо и утром, и вечером, делать все необходимое, потому что ты не знаешь, что будет удачно, а что неудачно. Прилагай все свои силы к тому, что можешь делать, а от Бога будет зависеть, удачно это будет, или нет, а может быть, и то и другое будет хорошо. Мы обязаны делать то, что должны, и труд сам по себе не может быть святым или грешным делом, сам по себе процесс труда нейтрален, труд будет благим, если он делается ради Бога и по воле Божией.

«Сладок свет, и приятно для глаз видеть солнце. Если человек проживет и много лет, то пусть веселится он в продолжение всех их, и пусть помнит о днях темных, которых будет много: все, что будет, — суета!» (11. 7–8). Мудрейший царь, который был занят важными делами, сидел и любовался солнцем, а мы с вами бежим, задыхаемся, метро — магазин — дом — уборка — готовка. Времена года отличаются для тех, кто живет в городах, только тем, что мы носим разную одежду. Мы не умеем благодарить Бога за природу, за погоду, при этом хорошей погоды для нас не бывает вообще. Жарко — нам плохо, холодно — плохо, мокро — плохо, сухо — плохо. Мы не благодарим Бога за солнечный свет, мы не восклицаем «Слава Тебе, показавшему нам свет!» Мы не благодарим Его ни за утро, ни за день, ни за вечер и ночь, и в результате мы ничего не осознаем, а живем в выдуманном иллюзорном мире. А ведь как здорово, когда идет дождь, какая это красота! Посмотрите, как славили Бога отроки благочестивые в вавилонской печи, где горел огонь, где высота пламени была 25 метров, а они благодарили Бога такими потрясающими словами: «Благословен Ты, Господи Боже отцов наших, и хвальный и превозносимый вовеки, и благословенно имя славы Твоей, святое и прехвальное и превозносимое во веки… Благословите, небеса, Господа, пойте и превозносите Его во веки… все воды, которые превыше небес… солнце и луна… всякий дождь и роса… огонь и жар… холод и зной… росы и инеи… ночи и дни… свет и тьма… лед и мороз… иней и снег… молнии и облака… горы и холмы… киты и все, движущееся в водах… все птицы небесные… звери и весь скот, пойте и превозносите Его во веки. Благословите, сыны человеческие, Господа, пойте и превозносите Его во веки» (Дан. 3, 51–90). Вся Вселенная должна восславить Бога, потому что отроки видели во всем творении могущество Бога. А мы не видим этого, хотя увидеть руку Бога в обычной жизни сложнее, чем в природе, но даже там мы ее не видим. Мы не учимся благодарить Бога за то, что Он дает нам явно, а считаем, что нам все вокруг обязано. Но у нас даже нет никакой гарантии, что солнце взойдет и завтра, ну и что с того, что оно всегда всходило? А завтра оно может не взойти, если не будет воли Божией. Господь и сейчас повелевает солнцу закатиться, потому что закат нравится Ему, потому что «возвеселился Господь о делах Своих», Он любуется Своим творением. А мы его не замечаем, бежим мимо и не видим ничего. Человек должен веселиться о творении Божием во все дни своей жизни, но при этом он должен всегда помнить о темных днях, о времени смерти: «Во всех делах твоих помни о конце твоем, и вовек не согрешишь» (Сирах. 7, 39). Иоанн Лествичник говорил замечательные слова, что память смертная — это матерь почти всех добродетелей, в «Лествице» есть специальная глава, посвященная памяти смерти, которая идет перед главой о плаче: «Память смерти есть повседневная смерть; и память исхода из сей жизни есть повсечасное стенание… Как хлеб нужнее всякой другой пищи, так и помышление о смерти нужнее всяких других деланий» (Лествица, слово 6). Это очень важно, иначе, зачем человек будет бороться со страстями, если он не будет помнить о смерти, о Суде, который за ней последует? Человек, который помнит о смерти, научится не чревоугодничать, не блудить, не злопамятствовать, всего этого можно будет избежать, имея память смертную. Много ли мы съедим, если в процессе поедания мы будем думать о смерти? И еще говорил Иоанн Лествичник: «Как бездну некоторые представляют себе бесконечною, и место оное называют бездонным; так и помышление о смерти рождает чистоту нерастлеваемую и делание бесконечное... память смертная, как и все другие блага, есть дар Божий» (Лествица, слово 6). Об этом даре надо просить, чтобы Господь его дал, потому что иначе человек не сможет избавиться от многих грехов. «Не прельщайся, безумный подвижник, думая, что можешь одно время вознаградить другим: ибо всякий день и к совершенной уплате собственного своего долга Владыке недостаточен» (Лествица, слово 6). Очень часто люди думают, что сейчас они себе дадут послабление, а потом покаются, нет, так не бывает, так рождается мертвое сердце. У таких людей и на молитве каменное сердце. «Невозможное для человеков дело, чтобы настоящий день провели мы благочестиво, если не думаем, что это последний день нашей жизни. И поистине удивительно, что и язычники изрекли нечто подобное этому; ибо и они полагали, что любомудрие заключается в помышлении о смерти» (Лествица, слово 6). Но современная культура вся направлена на противоположное, смерти боятся все, это проявляется хотя бы в том, что женщины закрашивают седые волосы, желая выглядеть моложе. Но Иоанн Богослов в Откровении так описывает Сына Человеческого: «Глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег» (Откр. 1, 14), то есть седина даже внешне нас уподобляет Христу, а мы ее стыдимся, пытаемся скрыть, закрасить. И это, конечно, просто позорище и признак крайней глупости, потому что смерть от этого не отодвигается, а седина дается человеку именно для того, чтобы он помнил о смерти.

«Веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд» (11. 9). Замечательное напоминание человеку о том, что мы, конечно, можем в юности делать все, что хотим, но надо помнить, что потом обязательно ответим за все свои поступки, Бог приведет каждого из нас на суд. И помнить об этом надо каждый день. Люди же уверены, что они могут делать все, что хотят, и никогда и ни за что они отвечать не будут. Но Бог уважает человека и считает, что человек вполне отвечает за все свои поступки. И каждый день, когда начинаешь дело, надо помнить об этом. Но как же правильно помнить? А надо думать о том, что когда ты начинаешь какое-нибудь дело, сразу после него ты и умрешь, а не о том, что ты потом пойдешь и покаешься. Но нет у тебя никаких гарантий, что ты пойдешь и покаешься, только то дело нужно делать, которым мы оправдаемся в суде Божием, только так надо поступать, и этим должно определяться всякое дело. Вот человек вытаскивает сигарету, зажигает спичку с серой — и тут он вспоминает, где существует огонь и сера. Он сразу подумает об аде ― и захочет ли он курить после этого? Все это касается даже неверующего человека, потому что на самом деле всякая душа знает, что Бог есть, любой человек знает, но дело в том, что неверующий усиленно заставляет себя думать, что Его нет. Душа чувствует и знает, что есть Суд, и это знание заключено даже в поговорках. В выражении «суда на тебя нет» разве речь идет о человеческом суде? А как часто любой человек может сказать: «Бог тебе судья», даже не задумываясь о том, что он сказал, потому что знание о существовании Бога выдает душа. Когда человек предстанет перед Богом, Тот сдерет с его лица все маски, которые он на себя нацепил, и человек реально увидит, что на самом деле он лгал сам себе и знал, что Бог есть, но всегда хотел уходить от Суда. И совершенно неважно, верит человек в Бога или нет, если Бог есть, Он есть независимо от чьей-либо веры в Него. На существовании Бога никак не отразятся никакие доказательства атеистов, как бы они ни старались доказать, что Его нет. Поэтому Господь и говорит: делай что хочешь, юноша, веселись, поступай по всем желаниям сердца своего, только помни, что Бог приведет тебя на Суд. Мы видим, что законы Бога — это не законы человеческие, Бог не говорит человеку: «Я тебя сейчас накажу», а говорит так: «Я тебе дал главное, свободу воли, и отвечай за себя сам».

«И удаляй печаль от сердца твоего, и уклоняй злое от тела твоего, потому что детство и юность — суета»» (11. 10). А люди-то считают, что главное — это молодость, юность, вся наша культура, вся реклама направлена на культ вечной молодости, инфантилизма. Но царь Соломон говорит, что детство и юность суета, и если мы с вами посмотрим назад, на свои предыдущие дни, то увидим, что самое тяжелое время жизни — подростковый возраст. В юности — самые тяжелые мысли, самое сильное отчаяние и уныние, и как глупы те, кто хочет продлить или вернуть это время. Говорят, что юность беззаботна, но совершенно забывают о том, что у подростка в десять раз больше причин быть несчастным, чем у взрослого. Если у молодого нет телесных болезней, это еще не значит, что у него нет болезней духовных, и боль души гораздо сильнее, чем боль тела. И детство, и юность — все находится в вихре пожирающей суеты, и никакое время жизни человека не является счастливым, и царь Соломон прямо говорит об этом. Ни старость не счастлива, ни молодость, ни детство, ни зрелость, счастливо только то время, когда человек встречается с вечностью, и только оно. Но почему же при этом надо удалять печаль от сердца? Ведь совсем недавно Соломон говорил, что когда человек приходит в дом плача, его сердце становится лучше, и хорошо, когда человек плачет. Но печаль бывает разная — бывает печаль по Богу, которую соделывает покаяние, когда человек плачет о грехах своих. Но здесь речь идет о печали земной, когда человек плачет о том, что его кто-то оставил, или о том, что у него деньги кончились, или ребенок плачет, что ему игрушку не купили. Вот такую печаль надо удалять от себя. Христианин не имеет права плакать даже тогда, когда у него умер близкий, апостол Павел говорит, что христианин не должен плакать об умершем, как плачут язычники, которые не имеют надежд: «Не хочу же оставить вас, братия, в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды» (Фес. 4, 13). Мы расстаемся с человеком, и, хотя и плачем, но не с отчаянием, а с уверением, что расстаемся не навсегда. Печаль отчаяния надо от сердца удалять, потому что она может уничтожить сердце. Только та печаль хороша, которая ведет к покаянию, а та печаль, которая не ведет к покаянию, греховна. Такая печаль всегда связана с унынием, а грех уныния может и до самоубийства довести. Первый признак уныния — когда человек не хочет молиться, сил у него нет. А уныние возникает чаще всего из-за многословия и из-за гордости. От греха уныния особенно полезно молиться словами Псалтири, есть даже специальный псалом, 101-й, от греха уныния. Уныние — это не просто тоска, не некая депрессия, и, как прекрасно говорит об унынии Иоанн Лествичник (кстати, кто хочет понимать человеческую душу, должен постоянно читать «Лествицу», потому что это гениальный учебник по психологии): «Уныние есть расслабление души, изнеможение ума, пренебрежение иноческого подвига, ненависть к обету, ублажатель мирских, оболгатель Бога, будто Он немилосерд и нечеловеколюбив; в псалмопении оно слабо, в молитве немощно, в телесном же служении крепко как железо, в рукоделии безленостно, в послушании лицемерно. Муж послушливый не знает уныния, чрез чувственные дела исправляя мысленные и духовные (делания)» (Лествица, слово 13).

И дальше царь Соломон говорит: «И помни Создателя твоего в дни юности твоей, доколе не пришли тяжелые дни и не наступили годы, о которых ты будешь говорить: “нет мне удовольствия в них!”, доколе не померкли солнце и свет и луна и звезды, и не нашли новые тучи вслед за дождем. В тот день, когда задрожат стерегущие дом и согнутся мужи силы; и перестанут молоть мелющие, потому что их немного осталось; и помрачатся смотрящие в окно; и запираться будут двери на улицу; когда замолкнет звук жернова, и будет вставать человек по крику петуха и замолкнут дщери пения; и высоты будут им страшны, и на дороге ужасы; и зацветет миндаль, и отяжелеет кузнечик, и рассыплется каперс. Ибо отходит человек в вечный дом свой, и готовы окружить его по улице плакальщицы; — доколе не порвалась серебряная цепочка, и не разорвалась золотая повязка, и не разбился кувшин у источника, и не обрушилось колесо над колодезем. И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратился к Богу, Который дал его. Суета сует, сказал Екклесиаст, все — суета!» (12. 1–8). Здесь Соломон прямо рассказывает нам о смерти, говоря о том, что нужно помнить Создателя уже с юности. Здесь он прямо обличает современную мысль многих людей: «Сейчас я поживу для себя, а в храм ходить буду потом, когда на пенсию выйду». Но до пенсии можно и не дожить, потому что Бог не даст таким людям жить долго. Если перевести эти рассуждения на богословский язык, то такой человек говорит, что он самые лучшие годы жизни отдаст дьяволу, а Богу — по принципу «на, Тебе, Боже, что нам негоже». Но добро нужно делать сейчас, когда в руках силы, когда работает голова, а не тогда, когда уже сил не будет и наступят годы, в которых не будет удовольствия. Надо творить добро немедленно, не ждать, когда померкнет «солнце и свет и луна и звезды, и не нашли новые тучи вслед за дождем». С одной стороны, здесь описывается время накануне Страшного Суда, поздно будет что-либо делать, когда пришел Жених и когда уже настало время получать награду, а не зарабатывать ее. Но с другой стороны, это касается и нашего суда, который наступает в день нашей смерти. Для нас тоже наступит день, когда померкнет солнце и луна.

«В тот день, когда задрожат стерегущие дом и согнутся мужи силы» — здесь описывается Страшный Суд, когда все будут перед лицом Бога. Но также здесь говорится и о старости, когда у человека, бывшего сильным, подогнутся ноги «и помрачатся смотрящие в окно», потому что к старости человек уже плохо видит.

«И запираться будут двери на улицу» — здесь говорится о том, что будет страшно в день Суда, но еще и о том, что старому человеку уже трудно выходить на улицу, сил у него уже почти нет.

«Когда замолкнет звук жернова, и будет вставать человек по крику петуха и замолкнут дщери пения» — в старости наступает бессонница, человек уже не спит так долго и безмятежно, как в молодости, и голос начинает сдавать, пожилой человек уже не поет песни.

«И высоты будут им страшны, и на дороге ужасы» — тяжело старому человеку идти, тем более тяжело подниматься в горку или по лестнице. Что касается духовного понимания этих строк — все земные удовольствия закончатся в день Страшного Суда, замолкнут все песни, и люди будут бояться встретиться лицом к Лицу с Богом, и не будет никаких дорог, по которым можно будет убежать от Бога.

«И зацветет миндаль, и отяжелеет кузнечик, и рассыплется каперс». У миндаля цветочки бело-розовые, светлые, то есть человек станет седым, и его подвижность, прыгучесть закончится, он станет отяжелевшим, малоподвижным. Но миндаль цветет весной, и для христиан наступит весна встречи с Богом, но для многих рассыплются цветущие кусты жизни, закончится земное счастье.

«Ибо отходит человек в вечный дом свой, и готовы окружить его по улице плакальщицы». Человек уходит из жизни в свой вечный дом, он больше не возвратится в земную жизнь, и с плачем провожают его близкие люди. Но один человек уходит в вечную жизнь с Богом, а другого окружают плакальщицы, потому что он навсегда уходит в место вечного плача, в ад.

«Доколе не порвалась серебряная цепочка, и не разорвалась золотая повязка, и не разбился кувшин у источника, и не обрушилось колесо над колодезем». Порвется серебряная цепочка, соединяющая душу и тело, дальше идет неточный перевод, буквально здесь — «доколе не разбилась золотая чашечка», чашечка нашей души, и если она разбилась — кто склеит ее? Только Бог. Кувшином можно собирать воду, пока он не разобьется, точно так же мы можем собирать благодать, пока тело наше не рассыпалось, пока воля наша не остановилась в своем движении, как крутится колесо до тех пор, пока не остановится в своем вращении. И в день смерти воля останется в том положении, в котором она остановилась, и произойдет то, о чем сказал Господь: «В чем застану, в том и сужу».

«И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратился к Богу, Который дал его. Суета сует, сказал Екклесиаст, все — суета!» После смерти мы возвратимся назад, в землю, из которой были взяты, а дух наш бессмертен, и он вернется к Богу, Который дал нам его Своим дыханием. Здесь как раз ответ царя Соломона на им же поставленный вопрос, есть ли разница между душой человека и душой скота. Дух человека уходит к Богу на Суд и будет давать Ему отчет, что он сделал в своей жизни. И перед лицом смерти все остальное — суета сует. Здесь царь Соломон подводит итог своей книги. Мы все прошли, на все посмотрели, посмотрели на семью, на отношения с женщинами, на удовольствия, на богатство, на труд, на юность, на детство, на старость, и увидели, что все земное — суета сует.

«Кроме того, что Екклесиаст был мудр, он учил еще народ знанию. Он все испытывал, исследовал, и составил много притчей. Старался Екклесиаст приискивать изящные изречения, и слова истины написаны им верно. Слова мудрых — как иглы и как вбитые гвозди, и составители их — от единого пастыря. А что сверх всего этого, сын мой, того берегись: составлять много книг — конца не будет, и много читать — утомительно для тела. Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека; ибо всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо» (12. 9–14).

Итак, царь Соломон не только сам был мудр, но делился своей мудростью с народом, стараясь больше и больше прибавлять ее в притчах. Он стремился найти точные, изящные изречения, и Церковь подтверждает все его слова, Сам Христос говорит, что «слова истины написаны им верно». Слова мудрых — остры, как иглы, крепки, как вбитые гвозди. Они будят человека, который находится в духовной спячке, не дают ему возможности быть в покое. Как при помощи гвоздей можно что-то закрепить, так и при помощи мудрых слов можно сделать свою жизнь покоящейся на непоколебимом Царстве Божием, по словам апостол Павла «…колеблемого, как сотворенного, чтобы пребыло непоколебимое. Итак, мы, приемля царство непоколебимое, будем хранить благодать, которою будем служить благоугодно Богу, с благоговением и страхом…» (Евр. 12, 27–28). Вся наша надежда — на Царство, которое больше не будет колебаться и не будет расточаться. Церковь Христова похожа на корабль, который идет сквозь водовороты, вихри, ураганы, но внутри него ничего не движется, не колеблется, поэтому Церковь люди этого мира и не воспринимают. Невозможно встретить в реальном мире такого священника, который выводится в книгах или фильмах, нет такого священника, который обращается к человеку «чадо мое», а к нему обращаются — «святой отец». Это смешно и неправда. Люди не знают христиан вообще, они смотрят сквозь них как сквозь пустое место, если человек воцерковляется, он сразу становится для других человеком-невидимкой, его воцерковления никто не хочет видеть. На самом деле это способ самозащиты, потому что существование нормального христианина — это такая иголочка, которая больно колет. А когда иголочка колет — ее хочется убрать от себя, поэтому вокруг христианина всегда возникает полоса отчуждения, что совершенно нормально. Как раз плохо, если такой полосы отчуждения нет, это значит, что ты на самом деле не христианин, по словам Господа: «Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо! ибо так поступали с лжепророками отцы их» (Лк. 6, 26). В настоящем христианине есть иная жизнь, иная мудрость, которая обидна и тяжела для этого мира, поэтому мир просто не желает замечать этого. Обратите внимание, что больше всего по душе нашим неверующим друзьям? Когда мы вместе с ними делаем зло, выпиваем вместе с ними, осуждаем кого-нибудь и т.п. Тогда они говорят между собой, что христианин все-таки такой же, как и они. А если он не такой, если он не похож на них, тогда он вызывает глухое непонимание, переходящее в ненависть. И это вполне естественно, потому что никому не нравится, когда его подкалывают иголочкой. А христианство — подкалывает, и очень сильно, больно колют слова мудрых. Как говорил Гилберт Честертон, если вы хотите остаться атеистом, ни в коем случае не открывайте Библию, слишком коварна эта книга, со множеством хитро разбросанных сетей и коварных ловушек, в которые вы, того и гляди, можете попасться. Почему даже многие православные не хотят читать святых отцов, даже и Библию не хотят читать? Опасно это, вдруг себя увидишь? Говорят, что это скучное чтение, но скукой мы возгораемся тогда, когда себя начинаем видеть, а этого не хочется совсем. Библия всегда бьет по болевым точкам, как врач начинает лечить именно то место, которое болит. А если болевую точку не лечить, там будет язва или рак, который уничтожит всего человека. Библия похожа на скальпель, который вскрывает гнойник, и, конечно, это больно, но когда гной вытечет — становится легче. Поэтому ее и надо читать, чтобы никакой гнойник в сердце не оставался, потому что Библия — это живые слова Самого Бога, которые до сих пор говорят с нами. Как сказал Екклесиаст, «и составители их — от единого пастыря», от Христа Спасителя, Который является истинным автором Библии.

У нас есть Слово Божие, и нам этого достаточно, мы должны беречься всего, что сверх того, «что сверх всего этого, сын мой, того берегись». У нас есть святые отцы и Библия, и не надо искать ничего иного. Хотя многие люди пытаются читать разную еретическую литературу, но церковные правила жестко говорят, что еретические книги имеют право читать только миссионеры, имеющие на это призвание, дар Божий, а всем остальным — не полезно все это читать, потому что хоть и не увлечешься, но испачкаешь свою душу. Если человек нашел истину, но после ищет что-то еще, то он ищет лжи, об этом говорили отцы на VII Вселенском Соборе.

И наконец, «выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека; ибо всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо». Вот в чем сущность нашей жизни: мы должны бояться Бога и соблюдать Его заповеди, для начала хотя бы потому, что надо бояться быть осужденным, бояться потерять награду. Но лучше — бояться обидеть Бога как своего Отца, и в любом случае — без богобоязненности, без благоговения перед Лицом Божиим, без страха Божия — ничего с места не сдвинется.

Ни в чем для человека ничего нет — ни в детстве, ни в юности, ни в старости, ни в семье, ни в работе, ни в богатстве, ни в науке, ни в культуре, ни в философии, ни в чтении книг. Суть всего — только в исполнении заповедей Божиих и почитании Его, потому что всякое дело Он приведет на Суд. Об этом надо помнить всегда, в любой момент, когда мы делаем что-то или общаемся с людьми — надо знать, что все Он приведет на Суд. Если мы обманули кого-то, даже в малом, накричали на кого-то, — и это Он приведет на Суд. Мы ничего не спрячем, все тайное будет явным.

Будем помнить о Страшном Суде каждый день, каждую минуту, будем помнить, что каждый день может быть для нас последним. И пусть Сам Господь нам поможет в этом. Аминь.

----------------------------------

Священник Даниил Сысоев. Толкование Книги пророка Даниила. — М.: Благотворительный фонд «Миссионерский центр имени иерея Даниила Сысоева», 2013. ISBN 978–5–4279–0011–9

Беседы священника-миссионера Даниила Сысоева по Книге Екклесиаста приведены с сайта миссионерского центра имени иерея Даниила Сысоева: http://mission-center.com/bookdaniilsisoevm/17529-dan-book-otrzv-cheloveka

Христа ради жертва семье иерея Даниила Сысоева: http://mission-center.com/pogertvovaniya/801-2010-02-08-17-18-07

#ДаниилСысоев #СвященноеПисание #миссия